Шагнув вперед, я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от изумления.

Я очутилась в пещере из белого камня, залитой теплым мягким светом фонарей. Вверх возносились десятки колонн, сплетаясь и соединяясь там в выси в широкие арки. С потолка спускались узловатые древесные корни вроде тех, что встретились мне на лестнице, они обвивали колонны и стены. Между ними свисали отростки поменьше – казалось, вся пещера кишит жутковатыми бежево-желтыми змеями. Пол был частично выложен полированным мрамором, местами вымощен грубым камнем, а кое-где присыпан щебнем. Между арками плясали тени, и я заметила несколько удаляющихся фигур в рясах или мантиях. Я попыталась за ними проследить, но они растворились во тьме.

Кто это такие? Что они делали здесь, в подземелье? Поплотнее завернувшись в свою накидку, я метнулась в сторону и спряталась за колонной. Отсюда можно было оглядеть пещеру. Что это за странное место? У них были громадные храмы глубоко под землей.

Развалины. Я попала в руины Древних.

Совсем близко, по другую сторону колонны, прошли три фигуры в рясах, и я прижалась к камню, затаив дыхание. Я слышала их шаркающие шаги по полированному камню, странно тихие шаги. Эти звуки говорили о сдержанности и благоговении. Забыв об осторожности, я ступила в круг света и глядела, как они удаляются, покачивая полами простых коричневых ряс.

– Постойте! – крикнула я вдогонку, и мой голос эхом разлетелся по пещере.

Все трое остановились и развернулись в мою сторону. Они не были вооружены или просто не могли выхватить оружие, потому что руки у них были заняты книгами. В тени капюшонов не было видно их лиц, они не заговорили. Просто глядели на меня и ждали. Я подошла, стараясь ступать уверенно и твердо.

– Я хочу видеть, с кем говорю, – заявила я.

– И мы хотели бы того же, – ответил тот, что стоял посередине.

У меня екнуло сердце. Он говорил на превосходном венданском, но даже по этим немногим словам, по построению фразы, по его ученому виду я поняла, что это чужак. Он не венданец. Я низко опустила голову, стараясь, чтобы тень капюшона надежно скрывала черты лица.

– Я гостья Комизара – и я заблудилась.

Один из них хмыкнул.

– В самом деле.

– Неудивительно, что вы скрываете лицо, – сказал другой, и откинул свой капюшон. Его волосы были заплетены в косички, замысловато уложенные по голове, а между бровей пролегла глубокая морщина.

– Это что-то вроде казематов? – поинтересовалась я. – Вы пленники?

Мое невежество их развеселило, но, когда они отсмеялись, я получила долгожданный ответ.

– Мы поставляем знания и получаем за это щедрое вознаграждение. Чрево этого подземного зверя сулит нам еще достаточно открытий. А теперь идите своей дорогой, – он указал мне за спину и сказал, чтобы я поднималась по второй лестнице.

Ученые мужи в Венде? Я всматривалась в них, лихорадочно размышляя, пытаясь сообразить, кто и почему.

– Иди, иди! – поторопил он, будто прогонял облезлую одноухую кошку.

Я поспешно направилась к лестнице, но, почувствовав, что они уже не смотрят мне вслед, юркнула за колонну и прислонилась к камню. Голова лопалась от вопросов. Какие знания они поставляют?

Я услышала приближающиеся шаги и замерла. Они прошли мимо, пятеро на этот раз, негромко обсуждая сегодняшний обед.

Чрево этого подземного зверя сулит нам еще достаточно открытий.

Здесь, в этих пещерах, целая армия этих умников.

По спине у меня побежали мурашки.

Все это казалось странным, даже неправдоподобным. За что их здесь щедро вознаграждают? Выскочив из-за колонны ко второй лестнице, я понеслась наверх, перескакивая через ступеньки, чувствуя вдруг нахлынувшую дурноту от сладковатого, душного запаха пещеры.

Глава двадцатая

Я сидела на стене, глядя на тонкие серые облака. Они казались мне странными на вид, как, впрочем, и все в этом темном городе. Эти облака полосами расчерчивали небо, как следы когтей, и между ними светилась розово-алая кровь зари.

Стражники внизу уже привыкли к тому, что я сижу на этой стене. Вернуться в комнату через люк в туалетной каморке я никак не могла, а дверь была заперта. Пришлось рискнуть и возвратиться через окно.

Я уже пробиралась по карнизу, когда караульные меня приметили. Я тут же уселась на стену, сделав вид, что только что вылезла из окна и моя цель – просто посидеть вот так. Их крики меня не волновали, а они, убедившись, что я не собираюсь бежать, оставили меня в покое на моем шатком месте уединения.

Вообще-то, мне не хотелось заходить внутрь. Я чувствовала, что мне необходим свежий воздух, чтобы выветрился наконец липкий запах дыма и серы. Он, казалось, проник не только в ноздри, но и в каждую пору моего тела, тошнотворный и едкий. Что-то странное было в этих непонятных людях там, в пещерах, после встречи с ними я чувствовала себя растерянной и слабой.

Я вспомнила, как Вальтер называл меня самой сильной из нас.

Сейчас мне казалось, что он ошибся, я не сильная, а главное – больше не хочу быть сильной. Мне не хотелось здесь оставаться. Хватит с меня. Я хотела в Терравин. Хотела к Паулине и Берди, ее рыбной похлебке. Пусть что угодно, лишь бы не то, что меня сейчас окружает. Пусть вернутся мои сны. Пусть Рейф окажется батраком, а Вальтер будет…

Грудь заходила ходуном, но я сдержала рыдание и взяла себя в руки.

Что-то назревает.

Теперь, после встречи с этими учеными мужами из подземелья, я окончательно в этом уверилась.

Я чувствовала, как отдельные кусочки головоломки вертятся, ускользая, не даваясь мне: Песнь Венды, канцлер и королевский книжник, скрывающие древние книги и пославшие наемника убить меня без суда и следствия. А еще была кава на моем плече, которая отказывалась бледнеть. Что-то назревало еще давно, задолго до моего побега в день свадьбы.

Я вспомнила, какой ветер поднялся в день, когда я готовилась идти к алтарю. Его ледяные порывы терзали крепость, словно лютой зимой. Он сотрясал проклятьями окна и сквозняками летал по залам, нашептывая угрозы. Истины этого мира хотят, чтобы их раскрыли. Но все было намного серьезнее, чем я могла предположить. В тот день моя жизнь раскололась на «до» и «после» таким причудливым образом, какого я и вообразить себе не могла. Голова шла кругом и разрывалась от вопросов.

Я закрыла глаза и обратилась к дару, который смутно начала ощущать в себе лишь там, на Кам-Ланто. Дихара предостерегла меня, что дары чахнут и умирают, если о них не заботиться, но здесь так трудно было заботиться хоть о чем-то. Все же я закрыла глаза и попыталась осознать это место знания. Я усилием воли заставила свои руки расслабленно обмякнуть вдоль тела, усилием прогнала напряжение из шеи и плеч, сосредоточилась на свете за закрытыми веками и