Проходящий мимо нас айсберг на самом деле потрясал воображение – несколько десятков метров вверх и столько же в стороны. Этакая ледяная тумбочка, с презрением плывущая на юг и не знающая, что водичка там гораздо теплее и что ждет ее участь кубика льда в стакане с виски. Лично нам участь «Титаника» не грозит – флагман с легкостью разнесет айсберг на куски одним ударом тупорылого носа.
На белой блестящей поверхности немало дыр и пятен копоти. Видны оплавленные места, глубокие трещины, а в верхней части плавучей горы явно срезали вершину. Там и сям валяются остатки каких-то конструкций, видны обширные гнезда, обложенные покрытыми снегом щитами. Ух ты… это не простой айсберг – это настоящий плавучий форт! Мобильная ледяная крепость, дрейфующая по местным водам. Вон и обрывок толстенной стальной цепи свисает с почернелого бока айсберга. Но… я не думаю, что это мудрый поступок – тратить столько сил на сброс ледяной глыбищи в океан, ее обточки, отделки, снаряжение и заселение экипажем, чтобы потом направить сие укрепление на штурм каменного острова… глупо как-то… Ледяная глыба явилась не по нашу душу. Простое совпадение столкнуло нас в безбрежных водах океана.
К тому же я прекрасно знаю о том, что те же фениксы – матерого возраста – обладают особым пробивным умением типа «раскаленный нож сквозь масло». Принцип тот же. Огненная птица взмывает вверх, складывает пламенные крылья, переходит в пике, окутывается ореолом немыслимого жара и на полном ходу влетает в снежное или ледяное укрепление, пронзая его насквозь, убивая и выбрасывая наружу защитников. И если я знаю о подобном использовании фениксов – уж точно знают об этом матерые вояки Неспящих. Ледяная крепость не прожила бы и пары минут против одного звена фениксов. А если на их спинах сидят всадники в огнеупорной броне и с большим запасом жизни – то и еще меньше.
Послать подобную крепость против армады Неспов… это то же самое, если я зачерпну пригоршню снега, слеплю не слишком тугой снежок и запулю им в лобовую броню боевого танка. Эффект будет тот же – пятно на броне и злющая харя танкиста, орущего «Ах ты, су…! Пли!».
Мне в руку втиснули тонкую пачку пахнущих типографской краской листков.
– Голди! – остановил я девушку. – Это что за глыба? Не на нас же?
– Нет, конечно, – фыркнула та. – Он продрейфовал от одного из островов архипелага. Это плавучий форт. Там же перманентная война между островами. Умные игроки на этой не кончающейся заварушке миллионы делают. Команду айсберга вырезали, стрелометы и прочее забрали, обрубили цепь и отпустили ледяной гроб восвояси. Он проплывет еще пару-тройку десятков миль и растает. Так было, так есть и так будет.
– Хоть что-то нас не касается, – с облегчением вздохнул я. – Уже везде вижу коварство ЧБ. Повсюду оно мерещится.
– Нет-нет, – заверила меня Голди поспешно. – Мы с их войной никак не связаны. Просто проходим через архипелаг, и все. Заберем корабли, посадим дополнительных бойцов, загрузим припасы. И все это прямо на ходу, не сбавляя скорости. Ты пока держишься? Не спишь?
– Держусь. Не сплю.
– Молодец. Совсем Неспом стал.
– А?!
Ответа не последовало – девушка со смехом упорхнула прочь, раздавая всем желающим газету, описывающую недавние боевые события.
– Совсем Неспом стал, – пробормотал я. – Тьфутьфу-тьфу, однако! Не промывка ли мозгов, однако? Не вербовка ли тайная, часом? Или мерещится с устатка? Врагу не сдается наш гордый рассудок! Нас этим не возьмешь, нас этим не проймешь! Что там еще в округе происходит? Чего там сверкает у темной линии горизонта?
В округе и правда, не затихало. На нас медленно наплыл густой белесый туман, принесший с собой холод. Сосульки образовывались на глазах. Мачты и снасти покрывались коркой льда. Палуба стала скользкой, как каток.
То и дело белое полотно тумана разрывалось далекой или близкой цветной вспышкой, после чего доносился тяжелый грохот рушащихся мачт или проламываемых бортов. Стучали барабаны, ревели гудки, звенели тетивы, кричали игроки, клекотали и свистели летающие над головами драконы, разрывали туман огненными линиями величавые фениксы, выглядящие как крылатые ракеты.
Мы были в войне. Мы плыли в войне. И белый туман казался порождением милосердного общего наркоза, скрывающего от больного происходящее с его телом. Он лежит на операционном столе и лишь изредка видит нависших над ним хирургов, что мерно взмахивают скальпелями… Врачами были Неспы. Роль больных досталась кому-то другому. Ибо армада Неспящих разослала десятки кораблей во все стороны от флагмана, и они били и били, топили и топили, крушили и крушили чужие суда. Уничтожали противника безжалостно, нанося удары снизу, сверху, с тыла и с фронта, не забывая про атаки с боков. Хищники добивают других хищников. Тигр вцепился в глотку рыси, выдавливая из нее жизнь с утробным безжалостным дыханием. Густые клубы дыма, невидимые в тумане, несли с собой запах чужого поражения и сожженных надежд.
Мимо нас, по правому борту, тяжко тащилось огромное ледяное поле, украшенное «трупами» выброшенных и полуразрушенных кораблей. Еще больше дыма, языки пламени, лижущие обшивку, и гордые надписи на крутых носах. Вон догорает «Бесстрашный», а вот дымит «Ветреная Недотрога», бессильно поник закопченный флаг на корме разбитого «Умки». Несчастных судов много, их название не могу разглядеть, хотя и стараюсь. Настоящее кладбище разбитых кораблей. И много игроков. Очень много. Они стоят на льду вокруг своих боевых судов, стоят с поникшими головами и опущенными плечами. Что-то совсем не пахнет веселой беззаботной игрой. Тут люди в горе, стоящие и смотрящие на крах всего, на разрушенные плоды их диких надрывных усилий. На палубе накрененного «Умки» мечется широкоплечая фигура и кричит: «Хватит! Хватит! Мы уже в ауте! Не добивайте! Не троньте «Умку»!»
– Огонь! Огонь! Огонь! – ревет кто-то с нашей стороны, правый борт окутывается дымом от летящих прочь горящих снарядов. Ледяное поле разрывается на куски, что тут же начинают накреняться и переворачиваться, игроки и корабли проваливаются под лед. Кто молча, а кто с криком.
Стоящий на палубе «Умки» детина замер, смотрит, как по льду в его сторону тянется становящаяся все шире трещина. Белесый туман затягивает обзор,
