И всё-таки она душевно переживала о своём фаворите, которого не застала на месте.
– Что, отправляемся немедленно? Не дождавшись возвращения Труммера?
– Дался тебе этот смертный? – скривился Прогрессор, увлекая дэму за собой и покидая столовую. – Он под надёжной опекой, и когда вернётся, у него уже запланировано очередное задание. Так что его встретят, приветят, обслужат и в нужном направлении подтолкнут. А мы с тобой загрузимся вот этими устройствами – и в путь.
Это он уже в ином помещении объяснял, где красовались поблескивающие приборы, позволяющие рассматривать точки сопряжения во всех спектрах. Несколько тяжеловесные и громоздкие устройства тем не менее не представляли большой сложности при транспортировке парочки властителей ДОМА.
Ну и раз всё приготовлено и продумано, то Азнара не нашла повода отказываться от немедленного действа. Поэтому не прошло и минуты, как Ревельдайна и Надариэль, нагрузившись, словно два верблюда, оказались на суше континентальной плоскости. И союзница, осмотревшись по сторонам, с удивлением воскликнула:
– А ведь я здесь была совсем недавно! Вот и палатки знакомые, и остатки кострищ… Именно тут бродили стада смертных… Тра! – воскликнула она, начав уже о чём-то догадываться. – Из-за появления Изначальной музыки я не обратила внимания на исчезновение такого огромного столпотворения народа! Вот же разиня…
Далее корить себя за невнимательность не было смысла и времени. Началась исследовательская работа.
Глава тридцать четвертая. Иду, куда хочу
Не успел Поль толком осознать своё родное тело, как крышка камеры открылась и над ним склонилось несколько учёных, работающих в Лабораториях Прогрессора:
– Как ты себя чувствуешь? – не скрывая волнения и фанатичного блеска в глазах, спрашивали они. – Всё в порядке? Ничего не болит?
– Сносно… Вроде… Хотя там в теле чужака меня вроде как убили…
– Какие ощущения? Насколько болезненные?
– Да слишком скоропалительный бой получился. Поэтому только и запомнил, что ослепительную вспышку.
Что понравилось а’перву, так это факт относительной свободы. Проснувшемуся человеку разрешили встать, походить, предложили поесть, попить и только спрашивали о самочувствии. К каким-либо устройствам не подключали, датчиками не обклеивали и в зрачки не заглядывали. Разве что предупредили:
– Дэм оставил на твоё усмотрение: уместиться сознанием во втором теле жабокряка, продолжив адаптацию и освоение, или дождаться его.
– Конечно, дождусь. К тому же есть ценные трофеи, которые следует осмотреть как можно тщательнее. Может, и не сразу, но чуть позже кит доставит на оконечность самого дальнего пирса три круглых диска (или один, если не повезёт) в виде волнистых щитов. Сами отправимся за ними или пошлём кого?
Нашлось кого послать, причём сделав это по внутренней связи. Полномочий на подобные действия у научных деятелей хватало. Да и вообще, присматриваясь к их активным, инициативным действиям, Труммер лишний раз убеждался: порядки здесь строгие, но ярмо неволи над здешними гениями не довлело. А судя по их фанатично поблескивающим глазам, деловым ухваткам, энтузиазму и проявляемому искреннему интересу, здесь подбирались и давно сработались истинные эксперты, если не гранды своего дела.
Иначе говоря, в Лаборатории шла истинно творческая работа, не очень-то затеняемая безоговорочной авторитарностью властелина. Что лишний раз подтверждало носимое дэмом вполне официальное второе имя Прогрессор.
Правда, вот так просто взять и заговорить с учёными об их житье-бытье Поль не рискнул бы. Хоть и очень хотелось узнать, где они живут? В каких условиях? Какие у них семьи? Дети?.. Ну и прочее. Но вот за подобное любопытство могло очень здорово влететь потом от Бенджамина. Он всегда очень последовательно проводил среди служащих политику сохранения секретов и невмешательства в дела друг друга. Например, поварам крайне не рекомендовалось интересоваться личностями садовников или электриков. А работники охраны или технического надзора боялись лишнее словцо бросить вслед симпатичным служанкам. И хотя они могли примелькаться друг другу за долгие годы работы в Имении, но даже в таком случае всё общение между ними сводилось лишь к «здрасте – до свидания!».
За этим строго следили две разветвлённые службы: управляющего и главного консула. И недаром их шефы не просто ходили с оружием, могли на месте пристрелить любого смертного, нарушившего писаные или неписаные правила любой точки сектора. Жестоко, но к этому все привыкали с младенчества и представить себе нечто иное просто не пытались. Разве что такие, как Труммер, побывавшие в иных мирах, познавшие разные политические системы власти и вертикали управления, могли сравнивать и делать лично для себя какие-то выводы о разнообразии миров и вселенных. Да и в этом случае они не могли игнорировать бесспорный факт: чего-то подобного ДОМУ не существовало нигде. Следовательно, ДОМ и есть нечто высшее, самое величественное и, скорей всего, изначальное.
Но в данный момент Поля устраивало, что ему не задают неудобных вопросов и не запрещают свободное перемещение. По сути, он мог и домой отправиться, что и вознамерился сделать сразу после тщательного осмотра трофейного шаманского щита. Если, конечно, Тилиусу повезёт хотя бы один из трёх выловить, планирующих в глубины Пранного океана.
Кит постарался, выловил два. И утонувший наручь от него никуда не делся. Так что вскоре ученые и поощер прилагали совместные усилия для разгадки секретов диковинного артефакта. А так как вокруг собрались не просто талантливые, а воистину гениальные специалисты, довольно скоро суть трофея оказалась разгадана: низкочастотный генератор, продуцирующий в сознании полное подчинение. Причём именно жабокряки, из-за особенностей своего мозга, не могли сопротивляться воздействию шаманов. И делали всё, вплоть до самоубийства способом остановки сердца.
В то же самое время люди могли противиться таким воздействиям, напрягая собственную волю. А чтобы и напрягаться не приходилось, достаточно было носить при себе несколько микрочастиц специальной фольги. А может, и одной хватило бы? Только и следовало эту частицу обработать специальными лучами. Напоследок один из учёных размечтался:
– Если нам удастся ещё более минимизировать эти частицы, то это будет прорыв!
– Куда прорыв? – не мог сообразить а’перв. И ему детально разжевали подноготную такой идеи:
– Сейчас жабокряки – это стадо покорных баранов. Формально они как бы свободны в своём выборе, и воля их не ущемляется. Но в реальности они все и всегда делают то, что им приказывают шаманы. Ну, может, там ещё и какие-то вожди верховодят, но это не суть важно. Ибо все установки ментального плана на подсознательном уровне преобразуются в пласт крайнего неприятия, гневного отторжения и накапливаемой ненависти. Пласт этот безадресный, но если его разрушить, смешивая с иными уровнями сознания, то бунт получится страшный и кровавый. Ни одно существо не останется равнодушным, узнав, что им манипулировали ментально. В самом мирном случае это существо просто убьёт своего недавнего кукловода. В самом кошмарном варианте – вся цивилизация разумных может пойти вразнос и закончить своё развитие самоистреблением.
– Начинаю понимать, – сообразил
