– Что? – перепугался Триш. – Но там же призраки! Сама слышала!

– Другого выхода у нас нет. Ну и что, что призраки? Ты что, привидений никогда не видел, что ли?

– Видел! Потому и не хочу больше с ними встречаться.

– Возможно, нам придется расспросить их о том, что они видели.

– Ты решила допросить призраков?! – округлил глаза Пима. – Совсем рехнулась?

– А что? Они такие же свидетели, как и живые люди.

– Но их с помощью валерьянки не разговорить! Потребуется что-то получше.

– Меня все больше пугает эта затея! – выдохнул Триш.

– Если хочешь, всегда можешь остаться здесь, – предложила ему Аграфена.

– Вот уж дудки! Вы без меня снова во что-нибудь влипнете, а мне потом за вас волноваться и переживать придется.

– Думаешь, вместе с тобой мы не влипнем? – невесело усмехнулся Пима.

– Рискованная это затея, – покачала головой Бореана.

– А что еще нам остается? – спросила в ответ девочка.

В этот момент брат Шестихвост, воспользовавшись тем, что все отвлеклись, вскочил с земли и выхватил из рук Аграфены бутылочку с валерьянкой. Затем кот взлетел на забор и был таков. В темноте послышался лишь его быстро удаляющийся хохот.

– Вот гаденыш! – в сердцах крикнула мамаша Готье. – Скрылся!

– А что делать с этим бандитом? – Сцилла потыкала Игуана черенком от швабры.

– Нужно отвести его в полицию до выяснения всех обстоятельств! – подсказал Пима. – Пусть кинут его за решетку.

– Полиции у нас пока нет. Но мы можем его в пожарную часть отвести, брандмейстер Мортехай найдет сарай, куда его запереть, – сказала мамаша Готье.

– Хорошая идея! – обрадовалась Бореана. – А мне представится еще один случай пообщаться с красавчиком брандмейстером!

– Кто о чем, а она опять о своем Мортехае! – закатила глаза Сцилла. – Ладно, мы сами отведем этого прощелыгу. А вы делайте, что должны. И знайте: мы всему городу расскажем о том, что сегодня узнали. Пусть люди готовятся.

– К чему? – спросил Игуан.

– К тому, что грядет! Мне кажется, намечается серьезная заварушка.

– Мне тоже так кажется, – признался Пима.

– Вот и славно, – кивнула Аграфена. – Идите. А мы отправимся в Королевский госпиталь.

Сцилла, Бореана и мамаша Готье подняли Игуана на ноги, а затем повели его в пожарную часть, подталкивая швабрами, когда старик принимался упираться. А Пима сбегал в подвал за своим недоделанным электрическим посохом.

Аграфена увидела в его руках металлическую трость с резиновой рукояткой, длиной около полутора метров. Она заканчивалась острым наконечником, а рядом с рукоятью располагалось небольшое колесо, напоминающее руль паровой машины. Пима крутанул колесо, затем прицелился в пугало и нажал кнопку на рукоятке. С конца посоха сорвалась яркая молния, она ударила в чучело и сбила ведро с его головы.

– Немного недоработано, – объяснил Пима. – Чтобы хорошенько бабахнуло, нужно иногда подкручивать колесико. Иначе динамик не работает. Но все же это лучше, чем ничего. Позже я его усовершенствую. Разряд будет куда сильнее.

– Хоть что-то, – кивнула Аграфена.

Акаций вышел на крыльцо и наблюдал за происходящим, уперев лапы в толстые бока.

– Я с вами, – заявил он. – А то пропадете без меня.

– Больше не обижаешься? – поинтересовался Триш.

– Я отходчивый, – хмуро ответил кот. – К тому же какой прок на дурачков обижаться?

И ребята двинулись в путь.

Глава двадцать пятая,

где Аграфена знакомится с призраками Королевского госпиталя

Аграфена и ее друзья пересекли город и вошли в лес, когда небо уже окончательно потемнело. Солнце опустилось за горизонт, и живописные пейзажи осеннего леса стали выглядеть весьма зловеще. Триш в который раз высказал свои опасения, ему никак не хотелось идти в Королевский госпиталь ночью. Но Аграфена сказала, что с призраками лучше всего общаться именно в темноте. А при свете дня они могут и не показаться.

Пришлось парню смириться.

– Да и чего бояться? – поинтересовалась Аграфена. – Вспомните ведьму Амалию, что вселилась в тело гомункулуса. Не такой уж страшной она была. До того, как рассыпалась в прах.

– Там другое, – боязливо поежился Триш. – С ней мы не собирались разговаривать добровольно, а тут сами лезем в пекло!

Но его никто и слушать не стал. Они двинулись через знакомый лес, затем поднялись на высокий утес и вскоре уже стояли у развалин гигантского старинного здания, казалось, растущего прямиком из огромной замшелой скалы.

Неподалеку от входа в госпиталь в стене зияла огромная трещина, уходящая вглубь каменного утеса. Ее обгоревшие края местами выглядели оплавленными.

– Знатно сюда молния бабахнула! – отметил кот Акаций. – Глядите, камень едва в стекло не превратился.

– Магия Эсселитов, – поджала губы Аграфена. – Эти колдуны и не на такое способны.

Сразу за покосившимися дверьми из темного дерева начиналась широкая каменная лестница с растрескавшимися ступеньками. В здании госпиталя было гораздо темнее, чем снаружи, поэтому Пима зажег фитиль своего миниатюрного керосинового фонаря. Они сразу двинулись на второй этаж, замирая от каждого шороха. В гигантском пустом здании то и дело раздавались различные шумы, треск, хлопанье дверей.

– Это уже призраки буянят? – нервно поинтересовался Триш. И застыл, испугавшись звуков своего голоса. Огромные пустые коридоры искажали его до неузнаваемости. Будто кричишь в глубокий старый колодец, слыша в ответ собственное эхо.

– Ага, ждут, когда же ты заявишься к ним в гости, – поморщился Акаций. – Наверное, уже и плюшек напекли.

– Это просто сквозняки, – с уверенностью заявила Аграфена. – Гляньте на потолок.

Все тут же задрали головы вверх. Целые полотнища серой паутины развевались на ветру подобно гигантским грязным флагам. Мало того, с темных балок свешивались гроздья спящих вниз головой летучих мышей. От такого зрелища даже Пима лишился дара речи.

Поднявшись по ступенькам, путники оказались в длинном коридоре, который привел их в еще один огромный пустой зал. В тусклом свете фонаря казалось, что под сводчатым потолком стоит сизый туман; от этого Тришу стало еще страшнее.

Пима посветил вокруг. Когда-то здесь содержали пациентов госпиталя. Металлические койки, покрытые паутиной и ржавчиной, до сих пор стояли вдоль стен. Раньше они располагались ровными рядами по всему залу, теперь их растащили по всем углам.

Кое-где между койками еще виднелись обломки старых деревянных ширм, стульев и столиков, на полу валялись истлевшие тряпки и книги, на которых росли грибы странного бледно-голубого цвета.

Они прошествовали через несколько залов, похожих друг на друга как две капли воды. Сквозь мутные витражи окон не проникал свет, поэтому фонарь Пигмалиона оказался весьма кстати. Даже в зале, где стену и пол разделяла огромная трещина, уходящая в скалу, царила непроглядная тьма. Тут даже одного фонаря оказалось мало, поэтому Пима вытащил из карманов пояса еще два – для Аграфены и Триша. Вскоре в темном пространстве зала весело мерцали уже три огонька.

Когда стало светлее, даже Триш слегка воспрял духом.

– И вообще, – беззаботно сказал он. – Может, тут и призраков никаких нет? Мало ли что болтают деревенские пустомели? Кстати, и брат Шестихвост мог соврать. Он служит Бие. Что ему терять?

– Ты же сам слышал. Все, что говорят о госпитале, – правда, – покосился на него Пима.

– Парацельс говорил, что о духах здесь «поговаривают».