Брагвина, видя грустное лицо своей молодой госпожи и зная причину грусти, решила исполнить ее заветное желание, прибегнув к помощи Говерналя, оруженосца сэра Тристрама.
Преданные слуги полагали, что таким образом сбудется желание короля Ангвисанса и сэр Тристрам возьмет Прекрасную Изольду к себе в Лион и там обвенчается с ней.
Сэр Тристрам и Прекрасная Изольда сидели за столом и пили вино. Вдруг сэр Тристрам взглянул в свой серебряный кубок и отведал вино еще раз.
– Видит Бог, лучшего вина я никогда не пил! – заметил он и улыбнулся красавице.
– Чудесный, благородный напиток! – подтвердила Изольда, счастливая тем, что его суровое лицо озарилось улыбкой.
Сэр Тристрам призвал к себе своего оруженосца.
– Говерналь, что это за вино? Принеси-ка нам еще бутылочку.
Говерналь не умел лгать и потому замялся.
– Милорд, я боюсь, больше не найдется такого, – пробормотал он наконец.
– Но откуда же ты взял это?
– Служанка леди Изольды, – ответил тот, – принесла его с собой и подмешала в ваше вино.
– Что за шутки? – вскочив с места, гневно вскричал Тристрам. – Что это значит?
– О милорд, прости! – взмолился Говерналь. – Но, видя, как вы мучаетесь, мы дали вам напиток, приготовленный для миледи и короля Марка, и… и, милорд, ты разобьешь сердце миледи и свое, если допустишь свершиться…
Тристрам не желал слушать дальше и строго отослал оруженосца прочь.
– Ах, милорд, – заговорила Прекрасная Изольда, – неужели эти простые люди поступили хуже, чем поступаем мы, скрывая друг от друга свою любовь? Ведь ты никогда не будешь счастлив, потому что, я знаю, любишь меня, а я никогда никого не буду любить так, как люблю тебя. Мое истерзанное сердце послужит мне оправданием, если ты находишь неприличным для девицы подобное откровение.
Глубокая грусть в ее голосе наполнила сердце Тристрама гневом на себя самого, ведь он сам обещал привезти Изольду к королю Марку.
– Миледи, – сказал он, и на его бледном лице отразилась печаль, – небу известно, как ты права! Мне уже никогда не знать счастья. Но я стану еще несчастнее и, кроме того, окажусь бесчестным человеком, если нарушу рыцарское обещание, данное мной королю. Я поступил безумно, согласившись отдать тебя Марку, но мне должно сдержать свое слово, влекущее за собой одни горести… Однако я готов покончить с собой при мысли, что ты тоже мучаешься!
Видя скорбь и отчаяние в глазах Тристрама, Изольда почувствовала к нему сострадание.
– Не горюй, благородный рыцарь и друг, – промолвила она, – твое решение справедливо. Но ты обещал мне быть моим рыцарем и заступником, пока мы живы.
– Леди, – добавил Тристрам, – я твой рыцарь на всю жизнь, я буду неизменно помогать тебе и сражаться за честь твоего имени, когда бы ты меня ни призвала.
Влюбленные обменялись кольцами и расстались.
В этот же вечер корабль пристал к берегу у Тинтажиля, и сэр Тристрам проводил Прекрасную Изольду к королю Марку. Король старался казаться довольным, но был не в силах скрыть своего разочарования при виде вернувшегося сэра Тристрама, а окружающие не могли не заметить бледности и сдержанности молодого рыцаря.
Немного времени спустя после свадьбы короля Марка с Прекрасной Изольдой сэр Тристрам простился с его двором и отправился сражаться с язычниками, грабившими северные пределы страны.
Впоследствии, глядя на бледное лицо королевы, сидящей рядом с королем Марком, и вспоминая печаль Тристрама, многие догадывались об их чувствах, но из любви и сочувствия к Тристраму молчали, затаив свои мысли.
Глава VII. Подвиги сэра Джирэнта
Король Артур проводил Святую Троицу в Карлеоне-на-Уске и собрался поохотиться на оленей в ближнем лесу. С его позволения королева Гвиневера отправилась поглядеть на охоту. В сопровождении своей придворной дамы она поехала верхом вдоль реки до брода и, переправившись на другой берег, по следу королевской свиты достигла опушки густого леса, одетого яркой, сочной листвой. Солнце поднялось и развеяло туман, заволакивавший луга на низких берегах реки, вода засверкала, птицы запели…
– Останемся здесь, – предложила королева: ей приятно было чувствовать ласку солнечных лучей, вдыхать аромат леса. – Мы не увидим отсюда самой охоты, зато услышим звуки рогов и лай спущенной своры.
Вдруг послышался треск сучьев, а затем и топот копыт. Королева оглянулась. На охотничьем коне восседал красивый молодой человек с величавой осанкой, но с мягкой улыбкой и кротким взглядом.
На нем был костюм для верховой езды и атласный плащ, на ногах туфли из мягкой кожи, за поясом меч с золотой рукояткой. Золотая сетка сдерживала его роскошные кудри, а на шее висел на золотой цепи голубой эмалевый медальон.
Приблизившись к королеве, юноша сдержал коня и, соскочив наземь, почтительно поклонился.
– Господь да поможет тебе в делах твоих, сэр Джирэнт! – промолвила королева.
– Да продлит Господь твои счастливые дни, государыня! – ответил рыцарь.
– Почему ты не поехал с королем на охоту? – спросила королева.
– Я не знал, когда он поедет, – пояснил Джирэнт. – А в замке мне сказали, что ты уехала одна, поэтому я прошу разрешения сопровождать и охранять тебя.
Королева поблагодарила рыцаря.
В то время как они беседовали, послышалось бряцание оружия и между деревьями показался статный рыцарь на высоком, закованном в кольчугу боевом коне. Сам всадник был также в тяжелой кольчуге и в шлеме с забралом.
За ним на великолепной белой лошади следовала дама в платье из золотой парчи; лицо ее было скрыто под тонкой белой вуалью. Позади ехал в одежде пажа маленький смуглый человек с сердитым лицом. Он ловко и умело управлял своим высоким резвым конем. На луке его седла висел щит рыцаря с девизом, скрытым под сукном, а за пояс были заткнуты два копья. В правой руке паж держал длинный узловатый бич.
– Сэр Джирэнт, – заговорила Гвиневера, – ты знаешь имя этого рыцаря?
– Нет, миледи, не знаю, – ответил Джирэнт, – лицо его скрыто забралом, и щит закрыт. Но если тебе угодно, я узнаю имя рыцаря у пажа.
И сэр Джирэнт направился к карлику-пажу.
– Кто сей рыцарь? – спросил он.
– Не скажу, – ответил карлик, сдвинув брови.
– Так я спрошу у него самого, – возразил Джирэнт.
– Клянусь головой, тебе это не удастся! – сердито воскликнул карлик. – Ты не достоин разговаривать с моим господином!
Джирэнт повернул коня и направился к рыцарю, но паж обогнал его и размахнулся бичом – удар пришелся по губам юноши. Брызнувшая кровь окропила его шелковую перевязь.
Джирэнт тотчас же повернул коня и выхватил меч. Карлик испугался и попятился. Однако юноша усомнился, стоит ли мстить карлику.
Он вложил меч в ножны и вернулся к королеве.
– Ты поступил мудро и благородно, сэр Джирэнт, – заметила она. – Трусливый холоп оскорбил тебя – прими мое соболезнование.
– Государыня,
