С грустью расстался король Артур с храбрым рыцарем, украшавшим его двор своим присутствием. Джирэнт с Энидой в сопровождении доблестнейших рыцарей Круглого стола прибыли к морю, чтобы на корабле отправиться к берегам Корнуэлльса.
На родине навстречу им из всех деревень выходил народ, приветствуя сэра Джирэнта с молодой женой. Слава о его доблести и о том, как он добыл себе жену, успела распространиться далеко. Король Эрбин радостно встретил сына, а на другой день в замке собрались все лорды и бароны, а равно и мелкие землевладельцы и на коленях приветствовали сэра Джирэнта, выражая ему покорность.
Сэр Джирэнт с главными военачальниками посетил свои пространные владения. Опытные проводники сопутствовали ему; старики и священники проверяли пограничные знаки, возобновляя разрушенные и отодвигая на места неправильно перемещенные.
Мир был восстановлен внутри страны и на границах. Мощная рука молодого вождя сдерживала пограничных лордов и гордых баронов.
Сэр Джирэнт по привычке не пропускал ни одного турнира в пределах своего обширного государства и вел знакомство со всеми храбрыми рыцарями Корнуэлльса, Уэльса и Логриса.
Слава о Джирэнте распространилась далеко вокруг, и никто из рыцарей, разглядев золотого сокола на его щите, не желал выходить с ним на поединок. И Джирэнт стал часто оставаться дома в обществе своей жены, полюбил игру в шахматы, песни бардов о злых чарах и колдовстве и их рассказы о давно умерших рыцарях.
Двор удивлялся его бездействию. А он между тем забросил друзей, перестал принимать участие в охоте и только по-прежнему горячо любил свою жену.
Понемногу придворные стали высмеивать и вышучивать Джирэнта за глаза на пирах, на соколиной охоте, на турнирах. Не уважавшие закона пограничные лорды снова начали тревожить пределы его страны и, не боясь возмездия, грабили и притесняли народ.
Скоро слухи об этом дошли и до короля Эрбина и глубоко огорчили старика. Он призвал к себе леди Эниду и печально, но строго спросил:
– Скажи, красавица, неужели ты лишила мужества моего сына и твоя любовь отдала столь доблестное имя на поношение тем, кто должен чтить его? Он уже не тот непобедимый рыцарь, с которым никто не смел помериться силами. Неужели из-за тебя он опустился так, что алчные лорды и кровожадные бароны повыползли из своих нор в пограничных замках и терзают и мучают его подданных и расхищают его земли и плодородные поля?
– Нет, милорд, нет! – воскликнула Энида, и ее правдивые глаза наполнились слезами. – Клянусь небом, я тут ни при чем! Мне самой неведома причина бездействия моего дорогого супруга. Я в отчаянии, но не знаю, что делать!
И она удалилась, горько рыдая.
На другой день леди Энида проснулась, когда Джирэнт еще спал. Она взглянула на могучую фигуру мужа, освещенную солнцем, и глаза ее наполнились слезами.
– Увы, – прошептала она, – неужели я повинна в том, что этот сильный, благородный, мужественный, красивый человек утратил былую славу? Неужели я причиной тому, что люди насмехаются над бездействием Джирэнта и поносят его имя?!
Джирэнт слышал слова жены и чувствовал, как ее слезы капали ему на грудь, потому что он не спал, а только притворялся спящим. Его охватил гнев, он быстро оделся и позвал своего оруженосца.
– Ступай и оседлай коня, приготовь старые доспехи, старый, заржавленный щит без девиза и никому не говори ни слова. А ты, – обратился он к жене, – собирайся в путь; прикажи оседлать коня и надень самое старое платье – поедешь со мной.
Энида безропотно повиновалась.
Джирэнт тем временем отправился к отцу.
– Государь, я еду в Логрис и не знаю, когда вернусь, – заявил он. – Прими управление над страной до моего возвращения.
– Хорошо, сын мой, – сказал Эрбин. – Но разве ты не боишься ехать туда один? Отчего бы тебе не взять с собой своих воинов?
– Я беру с собой только жену, – возразил Джирэнт. – Прощай!
Облачившись в старые, ржавые доспехи, взяв щит без девиза, меч и копье, он сел на коня и вслед за женой покинул город. Энида недоумевала, что все это значит.
Наконец Джирэнт обратился к ней.
– Поезжай вперед, – сурово заговорил он, – и, что бы ты ни увидела и ни услышала, касающееся меня, молчи, не оборачивайся и, пока я сам не заговорю, не обращайся ко мне.
Целый день ехали супруги, все больше углубляясь в пустынную, усеянную огромными валунами местность. Кругом не было ни одной живой души, кроме волков, выглядывавших из своих логовищ меж камней и дивившихся, наверное, тому, какая нужда занесла людей в эту пустыню; ничего не было слышно, кроме треска сучьев под ногой бурого медведя, ломавшего на далеком холме деревья, чтобы поживиться медом.
День клонился к вечеру, и длинные тени всадников протянулись по широкой зеленой дороге. Вдруг леди Энида встрепенулась – впереди показались белые стены и крыши города. Она не знала, что задумал ее супруг, и опасалась, как бы он в своем гневе не вздумал продолжать путь ночью, ведь тогда они сделаются добычей разбойников или диких зверей. Однако ее поразило полное отсутствие каких-либо признаков жизни: на дороге не было видно ни пеших, ни конных людей, над крышами домов не вился дымок.
Подъехав поближе, Энида увидела, что стены города обвалились, улицы заросли высокой травой, а небольшие деревянные хижины и сараи полусгнили и разрушились. Скоро путники достигли просторной площади, окруженной белыми строениями. Окна в них отсутствовали, крыши поросли травой; трава пробивалась и из трещин в стенах, а в дверях повыросли целые кусты. В широком портале базилики серой тенью мелькнул волк.
Сердце Эниды упало. Она догадалась, что они в одном из римских городов[9], опустошенных и покинутых жителями, в котором теперь обосновались волки да медведи. В этих стенах прятались также разбойники и одичавшие люди, а карлики с соседних холмов собирались сюда колдовать, вызывая духов, витавших над разоренными очагами римлян.
Энида приостановила коня, поджидая Джирэнта, чтобы спросить его, не собирается ли он здесь ночевать, и вдруг увидела впереди, в сумраке, копошащиеся тени. Опасаясь, как бы неизвестные люди не напали на ее мужа врасплох, она повернула коня и подъехала к нему.
– Мой господин, ты видишь людей, собравшихся там, впереди, и как будто намеревающихся напасть на тебя?
Джирэнт сурово взглянул на нее.
– Ведь я же приказал тебе молчать, что бы ты ни увидела и ни услышала! – заметил он. – К чему ты предостерегаешь того, кого сама презираешь!
В это время из обвалившихся домов выскочили десять разбойников. Один подбежал к Джирэнту с ножом в руке, но был сражен ударом меча. Энида в страхе творила молитву, глядя на мужа, окруженного разбойниками.
