Бернеро — прекрасный рассказчик. Он живо описал мне тот момент, когда понял, что у него проблемы, — это история положительного героя, борющегося с собственной слабостью. Эд с напарником — два хороших копа — патрулировали улицы в неблагополучном районе. Они каждый день заходили в винный магазинчик, где громила-продавец, которого я буду называть Ли, рассказывал им последние новости о том, что делается на улицах. Ли продавал им сигареты по четвертаку за пачку. Крутые копы забирали свои дешевые сигареты, и все были счастливы.
Однажды вечером Эд, как обычно, зашел в магазин и увидел за прилавком незнакомую женщину.
«Где Ли?» — спросил он.
«Его убили этим утром, — ответила женщина. — Выстрелили прямо в лицо». Эд был в шоке. Он пошел обратно к машине и сел в нее. И вот первое, что он успел подумать: «Где я теперь возьму сигареты по двадцать пять центов за пачку?» Он тут же оборвал себя. Ли убили, а он горюет о дешевых сигаретах? Рассказывая мне об этом, он покачал головой и опустил глаза. В тот момент он понял, что нужно уходить. «Эта работа убивает в тебе человека».
Тем не менее Эд прослужил еще пять лет. Правда, он начал параллельно писать сценарии. «Это была не работа, — сказал он мне, — а терапия».
Как-то раз знакомая Эда встречала в аэропорту представителя руководства NBC, который должен был выступать в Северо-Западном университете. Жена Эда подсунула подруге один из его сценариев, чтобы та показала его высокому гостю. Буквально через несколько дней ему позвонили. «Прекрасный сценарий, — сказали ему. — Ждите, мы позвоним вам еще». И ему начали звонить и приглашать встретиться — агенты и продюсеры, в том числе такие известнейшие фигуры, как Стивен Бочко, Джон Уэллс, Дэвид Милч.
За три недели до десятой годовщины своей службы в полиции Чикаго Эд Бернеро продал дом, обналичил пенсионные накопления и повез семью на другой конец страны. Не прошло и месяца, как он получил первую работу в Голливуде — у суперпродюсера Стивена Бочко в полицейской драме CBS «Южный Бруклин». После этого он стал работать с Джоном Уэллсом над хитовым шоу NBC «Третья смена». Всего Эд написал сценарии более чем к 130 эпизодам сериалов о нью-йоркских полицейских, и многие из этих историй были основаны на его личном опыте.
Но Эд до сих пор считает Голливуд странным местом, полным закулисных интриг, оскорбленного самолюбия и бесконечной лести и позерства. Режиссеры, продюсеры, шоу-раннеры и менеджеры студий постоянно сражаются за признание и влияние. Сценаристы считают каждое написанное ими слово бесценным. Актеры относятся к своему мастерству и к самим себе крайне серьезно. Но за всем этим кроется неуверенность и отчаянная жажда прорваться наверх. Люди вокруг готовы сказать что угодно, чтобы подольститься к тому, кто заказывает музыку. Однажды Эд специально написал кошмарный сценарий и принес его на встречу команды, чтобы посмотреть, все ли честно скажут, насколько он плох. Но все промолчали. И Эд понял, что, если он хочет, чтобы его команда работала по-настоящему творчески, а не просто покорно исполняла его приказы, ему следует вести себя с ней по-другому. Он понял, что нельзя командовать, — нужно спрашивать.
«Нельзя обращаться с людьми как с марионетками на ниточках», — сказал мне Эд.
Креативность, которая нужна Эду, требует сотрудничества. «Я хочу, чтобы все были заинтересованы в общем деле», — говорит он. Сериал начинается в комнате сценаристов, где воздух гудит от роящихся в нем идей. Посередине комнаты в окружении маркерных досок стоит большой стол, заваленный чипсами и другой калорийной едой. Здесь сценаристы из команды Эда «рожают историю». Они кратко набрасывают идею, обмениваются мыслями об общем сюжете, его отдельных элементах и поворотах и вместе рисуют картину того, как будет развертываться история.
Эд хочет, чтобы его сценаристы сочиняли оригинальные, смелые, способные удивлять истории — «писали не по шаблону». Но он знает, что, если выскажет свои соображения о той или иной сцене или герое, у его подчиненных будет слишком сильное искушение их и придерживаться, чтобы обезопасить себя и угодить ему. Поэтому он бросает сценаристам вызов, задавая вопросы.
Что произойдет, если герой опоздает?
Что если плохой парень промахнется?
Он ставит вопросы так, чтобы побудить сценаристов и остальных членов команды смотреть по сторонам в поисках интересных поворотов сюжета. Эд использует эту методику для создания провокационной, напряженной и захватывающей атмосферы. Он устраивает мозговые штурмы и стремится постоянно поддерживать творческое напряжение. Он может быть занозой в заднице, и ему это известно. Он отсылает сценарии обратно со своими поправками и критикой. Он может сказать что-нибудь ужасное. Он обычно обедает один в своем кабинете. Но не потому, что стеснителен. Он хочет, чтобы его команда чувствовала себя свободно. «Я хочу, чтобы они ругали меня за моей спиной, — сказал он мне. — Я хочу, чтобы им было не все равно, чтобы они переживали. Я всегда им говорю, что в какой-то момент они обязательно начнут меня ненавидеть. И это нормально. Это как в семье. Вы можете взбеситься. Вы можете проявлять свои эмоции».
Эд выкрикивает вопросы, а не приказы, чтобы взбодрить своих сценаристов.
Как можно улучшить образ этого героя?
Что произойдет дальше?
Но, кроме того, с помощью вопросов он заставляет людей чувствовать, что они причастны к общему делу и вносят в него свой вклад. «В противном случае они будут просто тихо ждать, пока ты что-то скажешь, а потом пойдут и сделают это. К такому все привыкли. Я могу совершенно изменить развитие сюжета, просто что-то сказав». Эд верит, что своими вопросами он стимулирует в людях творческое мышление.
Он вспоминает съемки сцены, в которой актер, игравший полицейского, никак не мог в нужный момент сделать критически важное движение. Полицейский останавливает на улице женщину, которая является главной подозреваемой, и впервые получает возможность допросить ее. Она изображает возмущение и не желает откровенничать. Полицейский изучает ее через темные очки, демонстрируя свою власть и неудовольствие. В определенный момент он должен снять очки, чтобы посмотреть ей в глаза. После нескольких дублей Эд понял, что ничего не получается.
«Перерыв пять минут!» — крикнул он и пошел к актеру-полицейскому, чтобы обсудить с ним сцену. Эд не стал говорить ему: «На третьей фразе сними очки…» Он спросил у актера: «Как ты сам считаешь, когда твой герой захочет показать глаза? Именно в этот момент подозреваемая сможет заглянуть тебе в душу. — Эд хотел, чтобы актер думал о глазах, а не об очках. — Так когда, ты считаешь, это должно случиться?»
Превратив указание
