– Мы кое-кого ищем, – громко сказал усач, хотя в наступившей тишине было слышно, как скребутся мыши.
– И кого эйто, – осмелился спросить щуплый мужичок, один из тех, что не так давно пытался бороться на руках, но тут же замолк и опустил голову под злобным взглядом воина.
– Беглецов, – тем не менее, пояснил тот. – Сейчас мы проверим каждого, если кому-то здесь есть что скрывать, прошу сдаться сразу.
Таких не нашлось. Все благоразумно молчали, отводя взоры или опустив голову.
– На каком таком основание? – подбоченившись, крикнул пьяный палатер.
– А кто спрашивает, – гаркнул усач.
– Я Виндол из дома Гарт, – ответил палатер, но судя по виду прыти в нем поубавилось.
Воин хмыкнул, а его спутники громко рассмеялись.
– Приказ его светлейшества претора Валенты, – усач извлек из ножен меч и указал острием на палатера. – И вас, господин Виндол из дома Гарт, я проверю первым.
Сконфуженный палатер возмущенно фыркнул, но, тем не менее, меча не извлек, а сел на место, что-то недовольно бурча себе под нос. Усатый воин пошёл меж столов. Его братия двинулась вслед за ним. Они тормошили каждого. Поднимали спящих, доставали их из под столов. Одного пьянчугу, неспособного связать и двух слов, выволокли за шкирку на улицу. Недовольного палатера, как и было обещано, проверили первым. Тот громко возмущался и гневно фыркал, но бумаги предоставил. После этого его оставили в покое. У большинства посетителей, как и следовало ожидать, никаких бумаг и грамот при себе не было. Таких усатый вояка о чем-то гневно спрашивал, некоторых бил, некоторым отпускал подзатыльники. Наступила и наша очередь. Усач, встав перед нашим столом, окинул нас долгим и злобным взглядом.
– Кто такие будете? – гневно гаркнул он. – Грамоту иль иные бумаги при себе имеете?
– А с какой целью интересуетесь, любезный? – спросил Лиф, спокойно попивая пиво и даже не смотря в его сторону.
У воина казалось, усы встали дыбом. Он покраснел словно вареный рак.
– Да кто ты такой чтобы…
– А ты кто такой? – прервал его Лиф. – И на каком основании отрываешь меня от моих дел?
– Приказ претора, – воин так раздулся, что казалось, что он вот-вот лопнет.
– Языком может трепать каждый, – все так же спокойно произнес Лиф, отхлебнув из кружки. – Я не верю устным приказам, только если они не произносятся из уст отдающего. Покажите подтверждение. И не стоит хвататься за меч любезный.
Лиф с грохотом поставил кружку на стол и впервые посмотрел на воина. Наглый вызов, так и искрящийся в его зеленых глазах, немного сбил пыл воина, но не до конца.
– Я ничего не буду тебе показывать.
– Ну на нет и суда нет. Тогда я в свою очередь вам тоже не чем не обязан. Попрошу отойти, вы мне мешаете.
На этом терпение воина кончилось. Его меч со свистом покинул ножны. Также поступили и четверо его спутников.
– Слушай ты, деревенщина, либо говоришь по-хорошему…
– Либо ничего, – закончил за него Лиф. – И что за отношение к сельским жителям? Они кормят ваши нахальные рожи, которые, между прочем, никак не смахивают на городские.
Усатый вояка взвыл, взмахнул мечом, но тот лишь вспорол воздух. Место, на котором только что восседал Лиф, уже было пусто, а тот уже стоял на ногах, чуть поодаль держа в руках короткий прямой меч. Мой змеиный кинжал был спрятан под штаниной за отворотом сапога, но когда началась заварушка, он тут же оказался у меня в руках. Лиф увернувшись, ударил плашмя мечом по голове усача. Тот всхрапнул и повалился на пол. На Лифа бросились остальные. Я напал сзади, ударил одного в затылок рукоятью кинжала, но на воине был шлем и он, выругавшись, повернулся ко мне. К моему вящему счастью все закончилось довольно быстро. Нам на помощь пришел палатер и его спутники. Со своих мест вскочило еще пара людей. Горе вояк быстро обезоружили и, скрутив, стащили всех в один угол. Корчмарь бегал кругами, постоянно охая и ахая. Ему велели заткнуться. Лиф, вернув меч в ножны, медленно подошел и наклонился над усатым воякой. Тот уже очухался и громко стонал, мотая головой из стороны в сторону.
– Я же вас просил не хвататься за меч, – приятно улыбаясь, проговорил он.
– Пошел ты, – просипел воин, пуская кровавые пузыри. – Ты пожалеешь об этом. Вы все пожалеете. Обещаю. Претор узнает о вашем неповиновение.
Корчмарь вновь запричитал, и его оттеснили в сторону.
– Может и узнает. А может, и нет. Мне почем знать, – хохотнул Лиф. – Лично меня вы не убедили, что действуете от его лица.
– Меня тоже, – выкрикнул из-за его спины палатер с единорогом.
– Под кольчугой, – уже более смиренно, прошипел воин, корчась от боли.
– И что у вас там? – Лиф сделал вид, что не понимает.
– Приказы претора.
– Так значит, они все же есть. Ну что ж, показывайте.
Лиф развязал ему руки. Воин, немного помешкав, извлек свернутый пергамент и протянул его трясущейся рукой Лифу. Тот довольно медленно и чопорно, его принял. Так же медленно развернул, и быстро пробежав глазами по тексту, вернул обратно.
– Вот теперь верю, – с усмешкой на губах проговорил он. – Сразу бы так. Сэкономили бы мое время. В таком случае я предоставлю тебе свои бумаги, хотя в связи с вашим поведением вполне мог бы этого не делать. Но к вашему счастью я, не вы.
Лиф выпрямился и залез в небольшой кошель, притороченный к его поясу. Оттуда он достал свернутую трубочкой и пожелтевшую по краям бумагу, которая была перевязана, синей шелковой ленточкой. Не переставая издевательски ухмыляться, он передал ее усатому воину, который уже поднялся и поглядывал на присутствующих недобрым взглядом. Воин с опаской принял бумагу, медленно развязал ленту и, развернув лист начал читать. По тому, как менялось его лицо, можно было понять, что прочитанное его как минимум удивило. Сначала лицо мужчины покраснело, затем побелело, а после прибрело зеленоватый оттенок. Он быстро свернул бумагу в обратное состояние, завязал ленту и поспешно вернул Лифу.
– Прошу прощения господин, – откашлявшись, проговорил он. – Мы не предполагали. Приношу свои глубочайшие извинения за беспокойство.
– Принимается, – коротко кивнул Лиф, пряча бумаги в кошель. – А теперь извольте.
Он повернулся, собираясь уйти.
– Хм, господин, – усач вновь кашлянул чуть громче. – А этот юноша, он…
Не договорив, он указал на меня.
– Он со мной. Что еще?
– Нам бы это, – воин замялся. – Его бумаги, раз он с вами.
– А моего слова значит вам не достаточно, – Лиф изобразил ярость на лице, надо признать достаточно правдоподобно. – Я уже предоставил вам свои и, думаю, что этого вполне хватит.
– Да! – тут же горячо согласился воин, – Просто беглецы были примерно его возраста, поэтому…
– Мне плевать на ваших беглецов, – отмахнулся Лиф. – Единственный, от кого этот парень может сбежать, так это я. Но он знает, что с ним будет, если он это сделает. А теперь я думаю, что вы закончили любезный. Здесь нет тех, кого вы ищете. Разве их только укрывает хозяин сего заведения. Но это уже не ко мне.
Корчмарь весь затрясся, услышав эти слова. Воин поклонился, освободил остальных и, схватив брыкающего хозяина за загривок поволок его к погребу, чтобы проверить, не скрывает ли тот кого-то внутри. Постояльцы, немного пороптав и повозмущавшись, вернулись на свои места. Палатер, весело гоготнув, дружески хлопнул по плечу Лифа и подмигнул мне. Лиф ответил тем же. Я лишь коротко кивнул, и мы вернулись за свой стол. Светловолосая девушка тут же принесла нам еще две кружки с пивом, заказанные для нас палатером. Тот, в свою очередь кивнул нам из-за своего стола, и высоко подняв свою кружку, отсалютовал ей в нашу сторону. Лиф, благодарственно улыбнувшись, повторил его движение.
– Восторженный дурак, – констатировал он, ставя кружку на стол и не переставая улыбаться. – Но зачатки храбрости есть, хоть и совсем ничтожные. Впрочем, в этом он ничем не отличается от других палатеров.
