– Я уже говорил тебе, что это не твое дело. К тому же я немного преувеличил, сказав, что магистр поручил мне восстановление ордена. Мне велели вывести тебя. А спасение нашего ордена я возложил на себя сам.

– И думаешь, ты справишься?

– Кто еще, если не я, – гордо ответил Ласир. – Может быть ты, или она?

– А может, хватит, – прервал нас Карим. – Давайте сначала подумаем, как спасти свои задницы, а уж потом и весь мир.

– Мир, – презрительно фыркнул Ласир.

– Он прав, – поддержала Карима Шейла. – Давайте уже уйдем отсюда, а спорить будете потом.

– Держитесь за мной след в след, – приказал мастер. – Одно неверное движение и вы трупы. Здесь полно ловушек.

– А те, что на нас напали, не могли узнать об этом пути и устроить засаду? – поинтересовался Карим.

– Могли, – признался Ласир. – Поэтому я и приказал оставить факела. Но думаю все же, пока опасаться не стоит. Вероятность того что они знают об этой тропе слишком мала.

– Но все же она есть, – скептически процедил я сквозь зубы.

Ласир не ответил. Мы выбрались наружу, и мастер закрыл проход в гробницу. Стояла кромешная тьма, и я совершенно не понимал, как мы собираемся идти дальше. Были слышны лишь далекое уханье совы, треск непонятных насекомых да скрип ветвей от слабого тщедушного ветерка. Я высказал вслух свои опасения, но Ласир лишь отмахнулся, по крайней мере, мне так показалось, все, что я мог разглядеть, это его смутный силуэт. Он пошел первым, приказав мне положить руку на его плечо и следовать за ним шаг в шаг. За мной встала Шейла, с силой сдавив мое плечо своими, казалось хрупкими, пальчиками. Карим встал последним, замкнув нашу цепочку. Ласир двинулся вперед, медленно и осторожно. Мне очень не нравилась эта затея двигаться в темноте через лес полный ловушек, но сделать ничего я не мог, поэтому лишь молча ступал за мастером, то и дела утыкаясь носом ему в спину.

Впрочем, переживал я не зря. Двигались мы очень медленно. Ласир то и дело останавливался, и мы все дружно утыкались друг другу в спину. Под ноги все время попадались либо пни, либо сухие сучья. Мы постоянно спотыкались и Ласир негромко нас отчитывал. Пару раз пришлось спускаться в неглубокие овражки, и хоть мастер нас предупреждал об этом, единожды мы чуть кубарем не скатились вниз, после того как споткнувшаяся Шейла с силой толкнула меня в спину, увлекая за собой Карима. Мне стоило не малых усилий, чтобы устоять на ногах. Но вместо похвалы Ласир обозвал меня недотепой и увальнем. Хихикающая позади Шейла, ткнула меня кулаком в бок. Я не разделял ее веселья, поэтому просто промолчал. Помимо всего прочего, во время движения, мы издавали такие громкие звуки, что могло показаться, будто это семейство медведей пробивает себе дорогу через бурелом. Сухие сучья под нашими сапогами с треском ломались, кусты шоркали об одежду, а ветви деревьев то и дело норовили ударить по лицу. В итоге все кончилось тем, что Ласир сам чуть было, не угодил в расставленный медвежий капкан. Тот громко и скрипуче лязгнул, заставляя мастера выкрикивая проклятья отпрыгнуть. После этого Ласир все же решил остановиться и дождаться утра. Мы сели там же, где остановились, сбившись в тесный кружок спинами друг другу. Ночь была довольно холодная, поэтому я тут же озяб до костей. Карим накинул половину своего плаща на плечи Шейле и та с благодарность придвинулась ближе к нему. Мастер, явно не собираясь делиться со мной своим плащом, демонстративно запахнул его поплотнее. Мне ничего не оставалось, как обхватить руками свои колени и, уткнув в них лицо, попытаться заснуть. Как ни странно уснул я довольно быстро. Сны что мне приснились, были столь же темны и холодны, как сама ночь.

Рассвет застал нас тусклой серой дымкой слегка пробивающейся сквозь плотные кроны многолетних деревьев. Было холодно и сыро, легкий туман, словно тонкое белесое покрывало укутывал землю. Я проснулся первым, поэтому обязанность будить остальных выпала мне. И я сделал это, не раздумывая ни минуты. Ласир проснулся сразу и тут же вскочил на ноги. Глаза его лихорадочно блестели, а ожог на лице в утреннем свете выглядел еще ужасней, чем ночью, при свете факелов. Шейла, сладко спала, положив голову на плече Карима, вставать она не хотела, и мне пришлось силой поднимать ее на ноги. За это она наделила меня недовольным взглядом своих карих глаз и легким тычком в грудь. Кариму похоже было тяжелее всех. Выглядел он довольно неважно. Лицо его сильно осунулось, к тому же при утреннем свете я заметил, что у него обожжена правая рука, порез, на лице полученный во время Испытаний покрылся бурой коркой, а хромать он стал сильнее прежнего. На мой вопрос, сможет ли он идти, тот лишь хмуро отмахнулся, а Ласир многозначительно посмотрел в нашу сторону.

Весь этот день мы шли, практически не останавливаясь. Двигались мы хоть и осторожностью, но все же достаточно быстро. Ласир уверенно вел нас вперед, избегая ловушек. Порой приходилось возвращаться обратно, чтобы обойти некоторые места стороной. Мастер показывал нам замаскированные ямы с кольями, веревочные петли, наступив в которые тебя вздергивало вверх тормашками, пустые сети, опутывавшие попавших в них несчастливцев словно паутина, сети с камнями вываливающиеся на головы непрошеным гостям. Также было множество капканов, появляющихся, казалось из ниоткуда, стен из деревянных копий и еще множество разных приспособлений, способных забрать, или хотя бы подпортить жизни тех, кто захочет сунуть свой нос в эту местность. Попадались и животные, которые по своей неосторожности угодили в ловушки, предназначенные скорее людям, чем им. В основном те, что попадались нам либо изрядно подпортились, либо были обглоданы волками, которые по своей хитрости ловушек избегали. Все же к концу дня нам попался пойманный в силки живой заяц. Впрочем, эта ловушка и была предназначена для ловли зверька. Ласир ловко свернул ему голову и подвесил к своему поясу.

– Неужели не нашлось людей, что смогли обойти эти ловушки, – спросила в один момент Шейла.

– Были такие шустрые, – ответил Ласир. – Но, в конце концов, они натыкались на наши патрули.

После этого вопросы у Шейлы закончились. Остановились мы только поздно вечером. Ласир нашел небольшую пещерку под холмом, на вершине которого росли огромные толстые дубы. Их корни плотно оплели стены нашего временного укрытия.

– Нужно развести костер. Ардос натаскай сухих веток, – распорядился Ласир. – Надо зажарить этого красавца.

– Огонь может привлечь ненужное нам внимание, – прохрипел поддерживаемый нам под руки Карим.

– Может. Но я люблю жареное мясо, а ты, если хочешь свой кусок можешь съесть сырым. К тому же ночи что-то уж слишком холодные, а я не люблю мерзнуть.

Ласир отвернулся, давая понять, что не собирается продолжать этот разговор.

Усадив Карима на землю, я отправился, собирать сушняк для костра. Много времени это не заняла и, набрав солидную охапку, я вернулся в пещерку. Сгрузив все в одну кучу, я обратил внимание на копошащегося в углу Ласира. Тот извлек непонятно откуда появившейся деревянный сундучок и, отворив крышку, стал шариться в содержимом. Заметив, что я с любопытством слежу за ним, он снизошел до объяснений.

– Здесь, – пояснил он монотонным голосом, словно бы учил меня чему-то, – один из тайников мастеров. Для тех, кто охотится, находится в патруле или возвращается откуда-либо в Убежище. Таких мест несколько и все они раскинуты по Душным Чащобам.

Душными Чащобами называли огромный лес, в котором находилось наше Убежище. Он был моложе, чем Вейлондский, но не менее большой. И в отличие от Вейлонда вырубка леса здесь была запрещена имперским законом.

– Здесь есть огниво, котелок, даже ложки, – продолжал пояснять Ласир, – но самое важное и ценное – это.

Он высоко поднял руку и помахал передо мной связкой сушеных трав.

– Вот это действительно ценно, – повторил он. – Нам не помешает подлатать себя. Девка попрошу тебя растолочь эти травы. Надеюсь, ты хорошо