— Лех, а Лех?
— Ну?
— Сколько до дембеля дней?
— Ну тебя.
— Ладно, не ершись! Что, ты думаешь, я делаю?
— Мастурбируешь, что ли?
— Нет, Леха! Я это делал вместе с тобой, когда влетели в засаду, а вот сейчас? Сейчас!
— Ну?
— Что, ну-ну, ё… мать?
— Так, что ты делаешь?
— Вспоминаю, Леха.
— Угу. Нам сейчас пиз…ц будет, а он вспоминает!
— Леш, теперь мы выберемся, а вспоминаю я, знаешь, что?
— Ну?
— Опять «ну»?
— Что?
— Лё-ё-ё-ш, помнишь у Жванецкого: «…но у нас было…».
— …мать… твою… забыл, Валерка!!!
— Тише, придурок, давай фляжку. Не потерял?
— Нет, со мной.
— Смотри, иначе бы отправил за ней в кишлачок!
— Ага!
— Вот тебе и «ага»! Давай!
Хватив пару глотков спирта, я, едва не закатил глаза за уши от испытанного удовольствия. Вернулась способность мыслить с улыбкой. Прислушался к себе: прокатилось. Обалдеть! Точно выберемся!
— Давай сам, — протянул я «живительную влагу» Лехе.
Глоток, еще глоток, мотнул головой — обжигает зараза. Ну, лады. Пора.
— Собираемся, Леша, не отставай, осталось-то всего — замкнуть круг к нашему хребту. Понимаешь?
— А нас не ждут?
— Ждут, Леша, еще как ждут, но пока упустили. Надо как можно быстрей подтянуться к хребту и перевалить его где-нибудь у Ходжабугра. А сейчас не расслабляться — полный вперед!
— Я только штаны подтяну.
— Давай, Леша.
Смешная фраза из очень известного фильма взбодрила, стало легче дышать — морально, конечно. Самое страшное уже позади, избежать бы случайной встречи с «духами» и выйти к своим. Но дозор просигналил «Стой». Легли, наблюдаем на все триста шестьдесят градусов в округе. Выдвинулся к Ивонину.
— Как, Андрей?
— Пока чисто.
— Справа уже не достанут — мы отошли от хребта, а вот из кишлака еще могут, где-то рыщут там. Значит, так: направление на Ходжабугра — вершину ты видишь. Не торопись, действуй, как всегда: прошел — посмотрел в прицел, рывочек — снова посмотрел.
— Понял.
— «Зигфрид»?
— А, товарищ лейтенант.
— Не «А», а «Я». Что с твоими глазами делать? — Даже не знаю. Прищурься, что ли.
— Соломой их заткнуть, — тихо хохотнув, подал голос Ивонин.
— Не болтать. Вперед.
Обходная дуга кишлака Паймунар в моем представлении составляла километров четырнадцать. Замыкаясь на вершине Ходжабугра, она должна была вывести нас к крутому склону из каменных глыб на всем протяжении подъема наверх. Закрытая местность просматривалась не более чем на несколько метров. Дозор выходил на нее, чтобы занять оборону и наблюдать, пока группа подтянется к подножию хребта. Вдруг Есаулков падает, показывая направление опасности. Мы с Лехой уже за камнями в готовности к открытию огня.
— Что, Есаулков?
— Дозор сигналил.
— Приготовиться к бою. Леша, осторожно патрон в патронник и на предохранитель. Понял?
— Да.
— Не направляй на меня автомат, убери его в сторону.
— Угу.
Неужели «вляпались»? Но тишина. Ивонин наблюдал за кишлаком, до которого не более двух километров. На его западной окраине нас «прищучили» «духи». Мы обошли по кругу долину и вернулись к хребту, который надо перевалить в этом месте.
— Так, Андрей? — подполз я к дозорным.
— Товарищ лейтенант, «духи».
— Прицел.
Да-а-а, метрах в пятистах у подножья гряды движение людей — десятка полтора. А на перевале? Условная линия подъема обозначается на видимом фоне темного неба. Пожалуйста, «духи» и там — обложили хребет вдоль южной окраины кишлака. Вероятно, ситуация была такова: потеряв нас из виду, «духи» организовали поиск несколькими группами. Вырисовывалась тактика действий душманов: они постоянно в движении, реагируют на малейшее изменение обстановки. Двигаются от одного рубежа к другому, наблюдают, опять перемещаются, рыщут, как стая шакалов в предвкушении легкой добычи, изучая один район, другой… Медлить опасно.
— Андрей, поднимаемся вверх, будь внимательней. Сдается мне, мы их не всех видим.
— Понял, товарищ лейтенант.
— Сокуров.
— Слушаю, товарищ лейтенант.
— Помнишь место, где взяли «душка» с ишаком?
— Примерно.
— Сейчас там «духи».
— О-о-о, — вымолвил «Зигфрид».
Белки его глаз на лице стали еще светлей.
— Вперед, ребята.
Трудным был подъем на хребет. Скальная порода не позволяла совершать восхождение по кратчайшему пути, приходилось обходить массивные породы, искать выходы к вершине наиболее удобным маршрутом. Крутые места преодолевали на четвереньках, но двигались вперед и только вперед. Через каждые двадцать-тридцать метров — минутная остановка, чтобы поправить снаряжение, перевести дыхание. Дозор, изучив очередной участок подъема, выбрал наиболее рациональный путь к линии водораздела: что там — на обратном скате гряды, с которого Кабул как на ладони? Опасность неожиданной встречи с противником вряд ли уменьшилась.
— Внимание!
Залегли, наблюдаем.
— Ксендиков, Прокопенко, усилить дозор.
Принимаю решению усилить с Леонидом на спуске Ивонина.
— Андрей, выдвигаемся парами, внимание до предела, мы за вами с ночным прицелом. Спокойненько — вперед.
Следуя за дозором, я в прицел оглядел кишлачок — ничего особенного не заметил, осмотрел верхнюю линию хребта до Ходжабугра — спокойно, душманской разведки не видно. Дозор достиг водораздела, подтягиваюсь к ним. Чтобы не «высветиться» с нижнего яруса или подошвы гряды, верхнюю линию хребта преодолели ползком — наблюдаем. Перед нами раскинулись огни восточной столицы — Кабула, но опасность еще
