Юморит Ленька, приспосабливаясь к обстановке, у меня же нервы ни к черту стали. А небо! Какое небо над нами! Оно касалось горных отрогов по периметру чашеобразной долины, обрамлявших плодородные земли солидной оправой хребтов. Темные горбатые кряжи достойно держали на мощных плечах усыпанный звездами и осколком ущербной луны небосвод. Красива южная ночь на Востоке, и мы, растворившись в ней, словно скользим в потустороннем пространстве к цели своего прибытия — виноградным плантациям кишлаков, в которых, без сомнения, «духи» вынашивали замыслы уничтожения русских гяуров.

— Все, Андрей, вперед, — тронул я локоть Ивонина.

Лирического настроения не получилось. Ночь на Востоке опасна и страшна не усыпающими сказками божественной Шехерезады или великолепными рубаятами Омара Хайяма, а непредсказуемым течением вселенского времени, в котором люди — песчинки планеты Земля.

Кишлак, оставаясь правее курса движения группы, терялся в ночи. Его, как я и планировал, мы обходили с западной, подветренной стороны, чтобы не вызвать бурной реакции афганских собак. Припахивало кисло-приторным дымком жилья и скотины. Кое-где вскрикивали ишаки, лениво лаяли собаки, не вызывая агрессии в поведении. Минут через тридцать мы должны были достичь северной окраины Паймунара, откуда до виноградников рукой подать. Раскинувшись на многие километры, они отделяли кишлаки от горных массивов, с которых подавались сигналы, фиксируемые нами несколько недель назад. Что там были базы противника, мы в этом не сомневались. После разгрома в Кабуле «духи» затаились в ожидании момента для возобновления активных действий.

Оценив звонкую тишину, я огляделся. Пару минут перевести дыхание, не повредит.

— Ксендиков.

— Я, товарищ лейтенант.

— Ивонина не теряешь?

— Нет, вижу на фоне неба.

Плохо, могут увидеть и «духи», ночь — хоть иголки считай.

— «Отпусти» его подальше.

— Понял.

Сигнал — вперед. Под ногами ощущалась твердая почва. Зимой, в сезон дождей, много сил уходило на выдвижение к объектам разведки и возвращение на базу. Сейчас другое дело: легко идти, чувствуя под ногами каменистый покров, правда, шорох камней в тишине все же был слышен в южной ночи. Обернувшись, я увидел Леху, старательно ступавшего следом за мной. Может, он и пожалел, что втянулся в разведку, но мосты, что называется, были сожжены — теперь только вперед.

… Автоматные очереди хлестанули сзади, разорвав тишину на куски. Показалось, что звездное небо рухнуло сверху. Огонь от развалин с нескольких точек сразу на мгновение выбил из колеи. Внезапность атаки была полнейшей. Шелест пуль прошелся правее, между идущим впереди Кибиткиным и направляющим группы Ксендиковым. Неприятное «вжиг» ощутила каждая клеточка организма, бросив тело к земле.

— За мной, Леха!

Отползая, я выглянул из лощинки и увидел «духов», перемахнувших через внешний дувал. Они бежали от взорвавшегося огнем кишлака. Немедленная круговая оборона в первую минуту боя, чтобы прийти в себя и разобраться: что же произошло? Ясно было одно, что Баравков с Курановым на доли секунды первыми открыли огонь по обнаруженному противнику. По характеру выстрелов ощущаю, что для группы прикрытия тыла ситуация развивалась стремительно, внезапно, она открыла огонь — следом ответный из нескольких стволов от окраины кишлака. До него было метров триста. Всмотрелся в видимые контуры дувалов — до десятка «духов» бежали, отрезая дозор от группы. Несколькими очередями из автомата прижимаю их к земле. Скатываюсь вниз. Черт, ослеп от выхлопа пороховых газов. Слышу, что Ивонин с Сокуровым вступили в бой, стреляя одиночными выстрелами. Духов это «шкалит».

— Не отставай, Леха. Нищенко, прикрой группу, уходим на «три часа».

Пригнувшись, несусь к тыловому обеспечению — живы, контролируют кишлак.

— Т-т-товарищ лейтенант, — заикаясь, доложил Баравков, — «духов» заметил в прицел, они перемахнули дувал и залегли… Вы их из ложбинки не видели. Нам с Курановым ничего не оставалось, как сработать на упреждение.

— Понял, Гена, береги тыл. От группы не отставать.

Огонь «духов», замеченных Баравковым, усилился, они переключились на дозор, воздействуя на него шквалом автоматных очередей. Ивонин с Сокуровым оказались в плотном огневом контакте с душманами, бежавшими на них в полный рост. «Духи», вероятно, предполагали отсечь дозор от основной группы, чтобы обойти его с обеих сторон и зажать в лощине. Только не лежать! Двигаться, маневрировать, сбивать противника с толку! Десанту в Кунаре «духи» устроили подобный урок. Бой на открытой местности невыгоден, он смерти подобен.

— Леха, Есаулков, со мной! Ксендиков, Гапоненко, прикройте выход дозора!

«Духи» наседали с двух направлений, прижимая к земле огнём автоматов. Связывают боем, перехватывают инициативу, падлы, чтобы закружить, замотать, заставить делать ошибки. Нужен срочный выход из боя!

— Валер, что делать? Стрелять?

— Леш, не мешай, будь рядом. Сейчас — рывок, приготовься.

Дозор огрызался короткими очередями, не подпуская «духов» к себе. Душманы, прикидывая ситуацию, залегли под огнем автоматов Ксендикова и Гапоненко. Надолго ли? Полезут еще бешенее и отрежут нас с обоих направлений — дозора и отхода на базу. Назад уже не уйти — плотный огонь противника с возможным перехватом на обратном пути где-нибудь у разбитой мечети перевала Паймунар, и криндец! Что же делать? Решение должно быть невероятным, с резким выходом из боя в отрыв — единственный шанс на сохранение живучести группы.

— Сафаров — старший! Группу в кишлак!

Дикий взгляд заместителя сверкнул при свете луны. Сергей, стоя на коленях, онемел.

— Ё… В кишлак! — заревел я на Сафарова, показывая рукой направление. Разведчики рванули в разрыв, образовавшийся между душманскими группами…

— Нищенко, стоп! Работаем по «духам» в полмагазина. Приготовиться! «Огонь».

Пять автоматов парализовали перемещение душманской засадной группы, прижавшей Ивонина и Сокурова к земле. Надолго ли? Парням нужна была пауза для выхода из огневого контакта с «духами» и немного времени, чтобы подтянуться к нам.

— Нищенко, в кишлак. Уводи своих.

Группа «метнулась» в проход между дувалам, из-за которых нас атаковали «духи». Подползли запыхавшиеся Баравков с Курановым.

— Режим тишины, Гена. Никого не оставили?

— Все ушли.

— Хорошо, прицел.

«Ночником» «выхватил» из темноты несколько «духовских» голов. Их чалмы торчали на фоне высвечивающихся луной складок местности. Закрутившись под огнем автоматов, душманы, видимо, выпустили из виду Ивонина и Сокурова. Но где они сами, черти? Ни секунды промедления, надо уходить!

— Гена, метров тридцать вперед, посмотри дозор — прикроем. Дальше