— Понял, товарищ лейтенант.
— Нищенко — общее обеспечение.
— Понял.
— Связь?
— В порядке.
Равняйсь! Смирно! Равнение направо!
Я доложил командиру роты о готовности к движению:
Подошли с Иваном к готовой выйти на задание группе. Всматриваясь в бойцов, Комар спросил:
— Как настроение?
— В порядке, товарищ старший лейтенант.
— Хорошо. «Духи» зашевелились. Приказано выявить их намерения там, где Макар телят не пас. Командир дивизии ставит задачу поиска в районе виноградников, который нами не изучен. Расширяем радиус действий разведывательных мероприятий. Опыт у вас достаточный — будем шире раскидывать щупальца. Информация должна идти по динамике нарастания, чтобы был материал для анализа характера действий противника. Если нет вопросов — вперед, Валерий Григорьевич.
— Есть.
Иван повернулся к Леониду и попросил его в самое ухо:
— Будь рядом с Валеркой, Леш, и не отставай от него. Я очень убедительно прошу об этом.
— Что я — маленький, Вань? Понимаю.
— Ладно, к черту.
Плюнули три раза через левое плечо. Сегодня выдвигаемся в пешем порядке через линию боевого охранения Юры Солдатова.
Глава 14
К боевому охранению капитана Солдатова я вывел группу от склада ГСМ, обойдя его по овражку, в котором охрана объекта никогда бы нас не заметила. Обменявшись паролем с дежурной сменой заставы, мы вышли к минометной позиции, где на широкой площадке можно было присесть и собраться с мыслями перед броском в никуда.
— Десять минут перекур, Сергей, и собраться в «кучку».
Это означало, что на последнем рубеже перед противником разведчики должны были оставить здесь все плохое и хорошее и сосредоточиться только на задаче, которую предстояло выполнить в течение ночи.
— Понял, товарищ лейтенант.
Для меня как командира это стало едва ли не ритуальной обязанностью — на крайнем рубеже дать группе немного времени, чтобы настроиться. Перекур — это предлог для перестройки сознания разведчиков на работу в крайне опасном режиме. За линией боевого охранения, разделявшей нас на своих и чужих, мы становимся другими, причем в самом прямом смысле этого слова. У меня было абсолютное понимание того, что у нас в головах происходили перемены, напрочь отсекавшие второстепенные вопросы, настраивая мозг на работу в узком, целевом направлении.
— Привет, разведка, — вальяжно вышедший навстречу Солдатов улыбался доброй улыбкой хозяина.
— Здравия желаю, товарищ капитан. Не поверите, но я рад вас видеть. Обжились-обжились: отдельный анклав соединения… М-да…
— Подкалывай-подкалывай, но устроились со вкусом. Посмотри.
— Не сомневаюсь, если хлоркой тянет до самого лагеря.
— Увы, двоих отправил с гепатитом.
— Косит, зараза, к сожалению, косит, но специалисты, Юра, провели исследования и пришли к неожиданным выводам.
— Да ну?
— Как говорят, все гениальное просто, а простота заключатся в следующем — красный глаз не желтеет.
— ?..
— Да-да.
Солдатов рассмеялся.
— Понял. Сейчас понял.
А суть заключалась в том, что регулярно «принимающих на грудь» товарищей гепатит обходил стороной. Статистика. Замечено было, что в первую очередь гепатитом заболевали спортсмены и непьющие, а те, кто в меру проводил «дезинфекцию» и «дезактивацию» печени спиртосодержащими растворами, этой болезни подвергались в меньшей степени. Если говорить серьёзно, то именно так и выглядела ситуация с гепатитом на протяжении всей афганской кампании.
— Знакомься, Юра, Леонид — ВВС в действии с разведкой ВДВ.
— По-о-нял. Но я бы не настаивал на разведке за пределами моего «гарнизона». Можно, например, у меня и остаться, предаться «храпу», партнеров по картам не хватает.
— В следующий раз устроим карточный турнир престижа войск.
— Хорошо, Валер, принимается.
— Меня берете в качестве рефери. Буду принципиален. Ладно, Юр, хочется пораньше вернуться. Мы пойдем. Как у тебя?
— Ничего особенного, скорее, тишина.
— Понятно. Сегодня заберусь дальше, посмотрю обстановку за виноградниками. Частоту радиостанций не менял?
— Нет. Частота и позывные те же.
— Хорошо. Вроде бы и все. До встречи утром, что ли?
— Успехов. Не лезь далеко, Валера, — это мой добрый совет.
— Хорошо, Юр, принял!
Попрощавшись с командиром охранения, я просигналил Сафарову — строиться. Через минуту группа стояла в готовности действовать в тылу противника. Я прошелся вдоль шеренги молодых, здоровых парней: сосредоточены, собраны, а глаза у Сокурова-«Зигфрида» все-таки светятся, и сажей их не замажешь.
— Бля, «Зигфрид», что с тобой делать?
— А что случилось, товарищ лейтенант?
— Да, ничего, Сокуров, ничего!
Стемнело. Луна все еще находилась в первой четверти, освещая местность мерцающим светом. Через хребет, маячивший перед нами темным драконовским горбом, я выведу группу по узкому проходу левее перевала, образующего тень множеством глыб и острых скал. Есть, по крайней мере, где укрыться. На обратной стороне гряды, примыкавшей к изрезанной арыками степи Альгой, выдвинусь по ложбинкам в направлении полуразрушенного кишлачка Баба-Шервали, что в километре западнее Паймунар. Прижиматься к населенным пунктам не будем — опасно, да и собак поднимем своры.
— С богом! Вперед, Ивонин.
Твердая опора под ногами располагала к движению быстрым шагом. Ходко вышли к точке подъема, оглядевшись, начали восхождение наверх.
— Лень, не отставай.
— Угу.
— Баравков, прицел?
— Понял.
— Подтянись и чувствуй дистанцию.
— Есть, товарищ лейтенант.
Подъем в горы без снежного покрова забирал, конечно, меньше сил, но появился неприятный фактор — сыпучесть камней при движении вверх, что являлось недопустимым и демаскирующим признаком группы. Чтобы не вызвать осыпание каменного грунта, ставим ноги осторожно и взвешенно, без характерного звука в ночной тишине. Убедившись в твердой опоре под сапогами, размеренным шагом поднимаемся выше и выше. Сзади слышу напряженное дыхание Лехи. Понимаю, что тяжело ему в горах без тренировок: автомат, куча патронов. Черт возьми, проверю, не загнал ли он патрон в патронник.
— Леха, — шепчу напарнику.
— Да.
— Автомат!
Леонид протянул оружие стволом на
