– Крыжановский меня так тоже называл, – раскрасневшись от удовольствия, сказал неварец.

Ещё два долгих дня Виктор пролежал без движения, и Цамба смиренно выслушивал все упрёки украинского журналиста, иногда подкрепляемые крепким словцом. Невозмутимый шерп повторял эти словечки, будто стараясь запомнить, а затем требовал пояснений, что это значит. Виктор раздражался ещё больше и замолкал. Проводник кормил его с ложечки и продолжал делать компрессы по рецепту своей бабушки. Не оставлял Виктора без внимания и Сударшан. Прежде всего он обрадовал Лаврова тем, что предъявил ему все вещи, которые журналист оставил в Ло Мантанге. Немалых трудов составило найти их, так как Виктор снял жилье где-то на скалах, далеко от глиняного забора. И поскольку украинец всё это время находился без сознания, ресторатору пришлось самому догадываться о месторасположении пожитков журналиста. Пока родня Сударшана несла громадного Лаврова в Пещеру Исцеления, резвый Сударшан успел отыскать «съёмную квартиру» украинца, собрать вещи и догнать «медицинский эскорт» почти у самой Пещеры.

Русскоязычный неварец раскладывал перед Виктором всё, что тот потерял, включая аппаратуру.

– Я с тобой никогда не рассчитаюсь, Сударшан, – скромно говорил лежащий в «тряпичных тисках» путешественник.

Потерять аппаратуру второй раз подряд – это было бы уже слишком. Виктор совсем не думал о том, что чуть не потерял жизнь в третий раз подряд.

– Да какие могут быть счёты, Виктор-братан. Мы же свои люди! – улыбался Сударшан. – Ты мне только фотографии из Киева пришли… Да, кстати, я тут ещё кое-что нашёл. Поначалу хотел выбросить, но потом всё-таки взял с собой. Это твоё?

С этими словами Сударшан вынул из бокового кармана тетрадку в коричневом переплёте – дневник Азира Кансакара. Виктор потерял дар речи. Этот простой неварский парень чуть было не выбросил то, ради чего была затеяна вся эта проклятая поездка. Дневник, записанный со слов Николая Рериха, – рукописный черновик его книги «Сердце Азии» – мог бы быть запросто сожжён в печке какой-нибудь семьи ло-па вместе с сухими ячьими кизяками.

– Если не надо, я могу выбросить… – начал было Сударшан, видя, что журналист молчит. От этих слов Виктор быстро опомнился:

– Сударшан! Я прошу тебя, положи это обратно в сумку или отдай Цамбе. Только не выбрасывай! – Виктор, лежащий связанный по рукам и ногам, устало откинул голову назад.

– Послушай, братан! – обратился журналист к Сударшану, зная, что ему будет приятно услышать от него это словечко.

– Да! – улыбаясь от удовольствия, отозвался ресторатор. Видимо, ему нравилось ощущать себя частью того Харькова конца восьмидесятых, когда он был совсем мальчишкой и его, неграмотного горного жителя, в полном смысле слова учили читать, писать и говорить.

– Мне нужна твоя помощь, – Виктор был предельно серьёзен.

– Сделаю всё, что будет в моих силах!

– Может быть, это и глупый вопрос, но… ты сможешь найти интернет? Слышал о таком?

– Обижаешь, начальник. Конечно, слышал, – ответил неварец и задумался.

– Сможешь? – повторил Виктор с надеждой.

Сударшан долго морщил лоб и наконец выпалил.

– Но на это уйдёт много времени.

– Сколько?

– Ну, часов восемь… Идти далеко. А зачем?

Виктор попросил неварца достать планшет и рассказал, как им пользоваться. Лаврову нужно было срочно отправить сообщение в Киев. Сударшан на удивление легко сообразил, что от него хотят.

– Ты так быстро понял, чего я хочу? – удивился Лавров.

– Оу, Виктор-братан, у меня был один из первых «Синклеров» в Харькове. Помнишь такое?

– Конечно.

Виктор помнил те далёкие времена, когда первые персональные компьютеры умельцы собирали сами, вытравливая текстолит для плат, на которые прикрепляли первые микросхемы. Программы записывали на магнитофонные кассеты «Sony» с прямоугольной «петлей Гистерезиса». Клавиатуру же делали из обычных костяшек для игры в «пятнашки», покупая их в «Детском мире».

– Ты изучал программирование? – с недоверием спросил Лавров.

– А как же! «Алгол», «Фортран», «Бейсик».

– Братан, ну ты даёшь! С ума сойти просто!

Виктор рисковал, но деваться было некуда. Он дал своему неожиданному другу и помощнику задание передать в соцсети сообщение Мольфару (Мирославу Цимошу): «Сигнал 555. Координаты сообщу дополнительно. К. Стогов».

Сударшан не понял ничего из того, что было написано на бумаге, но это было и к лучшему. Главное, чтобы этот клочок не попал в руки человека, знающего язык военных. «555» – условный сигнал общего сбора и готовности номер один. Виктор давал понять разведчикам, что пора действовать. Он, конечно, не забыл о своей миссии и понимал, что рано или поздно его обязательно найдут конкуренты. Он чувствовал, что разгадка где-то рядом. Ему уже не терпелось продолжить поиски Пещеры Великих Учителей.