хозяйкой была старая полуглухая шерпка Гуита. «…Индийское имя. Наверное, землячка нашей Би-Би… И ровесница, похоже… Хоть бы не умерла ночью…» – скомкано думал Виктор, засыпая в углу жилища на старых ячьих шкурах, что говорило о прежнем достатке этой халабуды. Цамбе же не спалось, он вышел на воздух. За домиком стояли их лошадки. Они были привязаны к бревну, на котором висели неизменные лунгта – их было тридцать пять штук, вся родня хозяйки домика. «Как страшно пережить всех своих близких, – думал Цамба, – жить хочешь, а зачем – не знаешь…» Ярко светила луна, держа свой небесный путь куда-то за горы, дул лёгкий ветерок, и большие яблони отвечали ему мерным шуршанием своих совсем ещё голых веток. В тишине уснувшего селения Цамба услышал далёкий топот копыт. «Кто это ходит по горам так поздно? – удивился проводник. – Ночью туристы должны спать… А может это злые духи?» – продолжал думать Цамба, и суеверная дрожь заставила поёжиться бывалого ходока по горам. Но, вспомнив Виктора, Цамба застеснялся самого себя и сел в тени домика, чтобы яркая луна не выдала его присутствия. Лошади вдалеке заржали. Им ответили две копытные спутницы Лаврова и Цамбы.
Через пять минут на дороге, идущей откуда-то снизу, показался десяток мужчин, ведущих лошадей под уздцы. Они были одеты как бутанцы, но двое из них разговаривали на каком-то незнакомом шерпу лающем языке. Из их речи проводник понял только одно слово, которое трудно было спутать с другими: «Лаврофф». Цамба вспомнил о дневном разговоре с Виктором и чуть было не вскрикнул от страшной догадки, но сдержался. А незнакомые путешественники уже проходили неподалёку от хижины старой шерпки, в которой спал Виктор. Цамба вжался в стену, будто это помогло бы ему, если бы его заметили. Но мужчинам было не до него. Они прошли дальше, в глубь поселения.
– Вик, вставай! – Цамба тряс журналиста за плечо и старался шептать как можно отчётливее.
Лавров проснулся очень быстро, как будто и не спал.
– Вик, за тобой… за нами пришли!
Через несколько минут, наскоро собравшись и стараясь ничего не забыть, журналист и его проводник уже были у своих лошадей. Виктор собирался оседлать свою «Маруську», как вдруг остановился.
– В чём дело, Вик? – шёпотом спросил Цамба.
– Нас услышат…
– Так что же делать? – растерялся шерп.
Лавров немного подумал и с улыбкой посмотрел на проводника.
– У тебя зерно для лошадей осталось?…
Отто Ран как будто не чувствовал своих лет. Неутомимый офицер СС шёл во главе колонны сопровождающих. Бутанцы просто валились с ног. За два последних дня они сделали только один привал на ночь, и то в горах, но неумолимый Отто рвался вперёд, то садясь в седло, то пустив поводья, то останавливаясь на пятнадцать-двадцать минут, чтобы напоить и накормить лошадей. Рядом со стариком шагал молодой рыжий немец такого высокого роста, что бутанский плащ едва доставал ему до середины бедра. И вот, придя в поселение Самар глубокой ночью, старый немец наконец решил сделать привал.
– Слушай меня, Дирк, – говорил Отто на немецком языке, – я тебя пригласил не потому, что ты такой умный, а потому, что ты ариец и внук настоящего патриота.
Молодой немец с лёгкой улыбкой кивал головой. Он был далёк от идеалов нацизма и расовой дискриминации. Дирк Ягер, офицер спецназа, участник нескольких миротворческих миссий в горячих точках, служил уже другим идолам: он приехал сюда за деньгами, которые пообещал ему этот дедушка.
– С этим узкоглазым, – Отто кивнул в сторону идущего позади Чартхи, – дела не сделаешь. Храбрый, но тупой. А тебе, немцу, я думаю, можно доверять.
– Так точно, герр Ран, – по-армейски ответил Дирк, нагло обрывая один лунгта с ветки какого-то дерева.
– Ку-уда? – сердито зашипел Отто, – ты что, с ума сошёл?
– А что? – весело ответил Дирк.
– Это чья-то душа… Они так говорят. Шерпы. Плохая примета.
– Что-то не очень вы думали о душах, когда пол-Европы сожгли в печах, – хохоча, ответил Дирк.
– Нет, ну мне определённо нравится этот парень! – ответил Отто, глядя на бутанцев, которые не понимали немецкого.
– Эх вы, нелюди. Даже языка нашего не знаете, – как-то грустно сказал старик и тут же добавил по-английски: – Всё! Остановились! Привал!
– А где тут отдыхать, герр Отто? – спросил Чартхи. – Ночь…
– Постучи к кому-нибудь, мне тебе рассказывать, что ли? – пренебрежительно бросил Ран.
– Почему они называют вас по имени? – спросил Ягер.
Дирк и Отто оставили коней и теперь медленно прогуливались по грунтовой дороге среди шерпских домов.
– До семидесятых годов прошлого столетия меня искали по всему миру, – кряхтя от удовольствия, ответил старик. – Я обосновался здесь и решил избавиться от фамилии, чтобы кое у кого не возникало опасных ассоциаций. А потом – привык.
