двери был «припаркован» чей-то мопед.

Внутри отеля, несмотря на позднее время, Виктора уже ждал приветливый метрдотель – непалец, одетый по-европейски. Он предоставил журналисту отличный номер на втором этаже. Отель имел форму колодца с внутренним двориком, полностью защищённым от ветра, столовой на первом этаже и номерами на втором и третьем. Лавров поднялся по резной деревянной лестнице и через полчаса, приняв душ (наличие горячей воды немало его удивило), уже спал в аккуратной деревянной кровати.

Утром, когда Виктор отоспался и отдохнул от пережитых приключений, к нему в двери постучался Цамба. Увидев, как Виктор готовится к длительному переходу, Цамба даже немного удивился.

– О, мистер Лавров, я вижу, ты не новичок?

– В новых горах все мы новички, Цамба, – скромно ответил журналист.

– А в какие горы ходил?

– Эльбрус.

– Это где? Высоко? – оживился Цамба. Было видно, что хождение в горы – неотъемлемая часть его жизни. Он живёт горами и любит их.

– Высоко, Цамба. Пять с половиной тысяч метров.

– Высоко, – кивнул Цамба, – у нас на этой высоте начинаются настоящие трудности.

– А ты на Эвересте был? – полюбопытствовал Виктор. Он чувствовал себя первоклашкой по сравнению с этим бывалым «зубром» Гималаев.

– Джомолунгма? Был.

Цамба начал загибать пальцы на руках, считая шёпотом.

– Раз семьдесят…

– На самой верхушке?! – не поверил Виктор.

– Не-е-е, наверх туристы не идут. Тысяч пять, иногда шесть, не выше…

– Да-а-а, мне до тебя расти и расти, – засмеялся Лавров.

– Ты, главное, быстро не иди в горы, – деловито сказал Цамба. – Как там у вас говорят? Быстро поедешь – тихо понесут?

«Крыжановский, чертяка, научил, не иначе…» – подумал Виктор, кивнув головой.

– Куда пойдём? Я тут всё знаю, – похвастался Цамба.

Виктор хитро улыбнулся и полез за пазуху:

– Есть у меня тут, Цамба, очень интересные бумаги. Проведёшь меня?

Он протянул Цамбе дневник Азира Кансакара. Проводник открыл тетрадь. Он посмотрел на карту, затем на другую, затем… Затем поднял глаза на Виктора.

– Наследие Великого Рериха?

Виктор молча качнул головой. Шерп подошёл к нему и посмотрел в глаза:

– Я ждал тебя, европеец. Я мечтал, что это будет доверено мне!

Маленький Джомсом остался позади. Сразу за небольшим подвесным мостом начиналась громадная, усыпанная камнями расселина вдоль основной гряды горного массива Аннапурны. Находясь здесь, весь мир мог показаться всего лишь прелюдией к завораживающей красоте этих каменных великанов. «Где там, по преданию, нашли Ноев ковчег? На Арарате? Теперь сомневаюсь…» – думал Виктор, идя по горной тропе и всем своим существом чувствуя ничтожность маленького человека перед этими необъятными изваяниями Создателя.

В сопровождении Цамбы журналист двинулся в долгий и опасный путь по маршруту, указанному в дневниках старого Азира. Они ехали на небольших непальских лошадках по правому берегу реки Кали-Гандаки.

– Что-то твоя лошадь загрустила, – заметил проводник.

– Загрустишь тут, – ответил Виктор, слезая на землю, – когда девяносто шесть килограмм на спине и поклажа по бокам… Давай, милая. Отдохни.

Украинец повёл несчастную лошадку под уздцы. Действительно, она годилась ему разве что для поклажи.

Ущелье Кали-Гандаки – самый глубокий каньон на Земле, который ещё называют Великой Гималайской брешью, и Виктор, поражённый красотой вида, уже мечтал когда-нибудь вернуться сюда, чтобы снять отдельный материал. Его захватывали эти фантастические пейзажи, которые были частью