Среди английских офицеров эта система в шутку называлась «системой взаимного страхования». Но дело заключалось не столько во взаимном страховании, сколько в продуманной политике со стороны британских властей. Промышленники, назначавшиеся на ответственные посты, заранее подбирались чиновниками военной администрации. Таким образом были подобраны Абрахам Фровейн, Пенсген, Бюхер и многие другие.
Майор Тед Брансон, офицер штаба 53-й дивизии, рассказал мне, каким образом доктор Крамер получил назначение на пост одного из финансовых советников британской зоны. Доктор Крамер был директором отделения Рейхсбанка в Дюссельдорфе. Он являлся старым другом Шахта и был тесно связан с английскими банковскими и промышленными кругами. Брансон, который часто бывал в доме у Крамера, заставал там высших чинов нашей военной администрации. Используя эти влиятельные связи, Крамер сделался одним из ведущих финансовых советников британских властей. При этом британские власти не обратили никакого внимания на то, что Крамер в прошлом был крупным нацистским финансистом и даже был награжден самим Гитлером золотой медалью.
Венцом «денацификации» крупнейших промышленников Германии, подготовивших гитлеровскую агрессию, явилось освобождение Круппа. Пушечный король Германии Альфред Крупп был амнистирован по приказу Макклоя 31 января 1951 года. 4 февраля Крупп был уже на свободе. Так американцы спасли династию Круппов, о которой Гитлер в специальном так называемом «законе о семье Круппа» заявил, что эта семья «не имеет себе равных в усилиях по укреплению военного потенциала Германии». Но этим дело не ограничилось. Выпустив на свободу военного преступника Круппа, американские власти преподнесли ему ценный подарок – вернули всю собственность крупповской династии. Не так давно американское агентство Юнайтед Пресс с эпическим спокойствием отметило, что заводы Круппа, являвшиеся становым хребтом германской военной промышленности в двух мировых войнах, получили разрешение возобновить производство.
Один из британских штабных офицеров рассказал нам весьма доверительно о важном совещании промышленников, состоявшемся в 1946 году в Дюссельдорфе. Британская администрация была хорошо информирована о дне созыва совещания, о его участниках и о порядке дня. Совещание состоялось 29 ноября в дюссельдорфском ресторане Беттермана. По этому случаю была мобилизована вся служба безопасности штаба военной администрации Дюссельдорфа. Сержанты, переодетые в штатское, слонялись вблизи ресторана Беттермана и внимательно присматривались ко всем прохожим. Британская администрация опасалась, что общественность узнает об этом совещании и что в связи с этим могут возникнуть беспорядки. Меры предосторожности, которые были приняты британскими властями для охраны «спокойствия» господ промышленников, можно сравнить лишь с предосторожностями, предпринимаемыми в целях охраны важных дипломатических совещаний.
Примерно в семь часов вечера начали съезжаться участники совещания. Для них была приготовлена специальная комната. Стол был уставлен деликатесами, полученными, очевидно, из штаба военной администрации. Французское шампанское, шотландское виски, датские ликеры и целая батарея отборных рейнских вин ожидали гостей.
Роль хозяина исполнял доктор Раш. В прошлом он занимал важное положение в концерне Маннесмана, а после войны стал одним из главных доверенных лиц британских властей. Раш являлся инициатором созыва этого совещания. Остальными участниками совещания были: кельнский банкир Пфердменгес – один из главных финансовых заправил во времена Гитлера, имперский министр в отставке Яррес из концерна Клекнера, генеральный директор заводов «Гуте Хоффнунгсхютте» Рейш и другие.
В конце совещания произошел досадный «инцидент». Несмотря на меры предосторожности, группа немецких репортеров сумела пробраться в комнату, где происходило совещание. Но они застали лишь «невинно веселящихся людей». Совещание тут же превратилось в беззаботную пирушку. «Мы собрались на веселый уик-энд», – вот единственный ответ, который получили немецкие репортеры, набросившиеся с расспросами на участников совещания. Тайна о подлинных целях дюссельдорфских переговоров так и не была раскрыта.
О чем же договаривались германские промышленники в уютном ресторанчике доброго старого Беттермана в Дюссельдорфе? Судя по рассказам офицеров военной администрации, основным вопросом, обсуждавшимся ноябрьским вечером 1946 года, было будущее рурской угольной и металлургической промышленности. Именно на этом совещании была достигнута договоренность о выделении из концернов, представленных на совещании, важнейших металлургических заводов с целью объединения их в новом стальном тресте, еще более могущественном, чем знаменитый «Ферейнигте штальверке». Впоследствии этот проект начал осуществляться под руководством Генриха Динкельбаха. Дюссельдорфское совещание наметило кандидатуры на важнейшие посты в экономической администрации британской зоны. Рекомендательный список этих кандидатур был затем передан британским властям.
Дюссельдорфское совещание германских промышленников, насколько мне известно, – первое совещание такого рода. Его особое значение состоит в том, что оно являлось исходным пунктом бесчестного сговора между западными оккупационными властями и германскими промышленниками. Последствия этого сговора не замедлили сказаться.
То, что раньше было исключением, теперь стало правилом – нацистские промышленники стали выдвигаться решительно на все ответственные экономические посты. То, что раньше творилось тайно и прикрывалось различными благовидными предлогами, вскоре начало проводиться открыто и цинично. Немецкие газеты в 1947–1948 годах пестрели фамилиями крупных промышленников, назначенных на ответственные посты. Я внимательно следил за газетами и не мог не заметить этих вопиющих фактов. Мне бросилось в глаза, что основные нацистские концерны вновь оказались под руководством своих старых нацистских директоров. Во главе известной электрической компании «АЭГ» вновь стал ее генеральный директор Герман Бюхер, проживавший в
