годичные кольца, так наглядно показывающие возраст погибшего дерева.

– Салливан.

– Да?

– Я правильно понял, тебе сорок семь лет?

Рыцарь кивнул, тоже о чем-то задумавшись.

– Уж скоро сорок восемь. А что?

– Да так, – пожал плечами Джастин. – Выглядишь молодо. От силы на сорок, а то и меньше. А мне вот тридцать два.

Очередной порыв теплого ветра перегонял через дорогу разноцветный ворох листьев. Деревья шумели, словно волны, накатывающиеся на мелкую прибрежную гальку. Дурманящий запах разогретой, прелой листвы, делал воздух густым и практически осязаемым.

– Выглядишь на сорок, а то и больше, – задумчиво отметил Салливан.

– Знаю…

Некоторое время молчали. Мягкий перестук подкованных копыт едва пробивался через шорохи осеннего леса. Слабо поблескивая, с ветвей срывались серебристые нити крошечных паутинок. Тут и там посреди тропы, упрямо зеленели небольшие островки травы, будто отказываясь верить в окончание лета. Джастин тоже не мог поверить, что это лето наконец закончилось. Украдкой поглядывая на рыцаря, подмечая детали – он размышлял.

Заметные морщины на лбу, характерные, глубокие черты, от части скрываемые усами – все это как печать, налагаемая годами на лицо человека. Словно… следы, оставленные частыми проявлениями определенных эмоций. Глядя внимательно – можно попытаться угадать историю, определить характер… Совершить фатальную ошибку, доверившись случайному впечатлению.

– Это все нервы, – философски заметил Джастин, касаясь седых прядей на голове. Последний раз он видел свое отражение пару недель назад. И был неприятно удивлен, увидев осунувшееся, постаревшее лицо, которое все же приходилось признать своим. – На твоей стороне этой истории тоже было неспокойно, верно? – он хотел вызвать рыцаря на дальнейший разговор. И это не было простым любопытством. Воспаленные язвы, изъеденные в его сознании старыми вопросами, все еще невыносимо зудели.

– Верно, – спустя пару секунд ответил Салливан.

Пологий холм, на котором собрались высшие офицеры ордена, был словно гигантский еж, усыпан многовековыми секвойями. Могучие деревья давали много тени, забивая всю прочую растительность вокруг себя. От части из-за отсутствия густого подлеска это место и было выбрано для ночного лагеря. Однако холм не мог вместить и трети всей армии небесных. Расположившись вокруг, поставив тесанные на скорую руку засеки на дорогах и разослав патрули – рыцари устраивались на ночлег. А под огромной, носящей следы давнего пожара секвойей – начинался военный совет. Или же продолжались споры и перепалки, тянущиеся не первый день, тут уж как посмотреть.

– Я еще раз говорю – все это чушь! – практически верещал тонким голосом низкорослый, но широкоплечий рыцарь. На его шее желтела золотая цепь, больше подходящая зажиточному купцу, чем воину. – Плод воспаленной фантазии умученного пытками мальчишки. Вы ведь видели его! Что Элликот делал с парнем страшно поду…

– А вы не думайте, если страшно, – Салливан тратил все силы на то, что бы оставаться спокойным. – Я предпочитаю пожертвовать здоровьем врага, чем жизнями своих товарищей.

– Да плевал я на его здоровье, – горбоносый, рослый мужчина нетерпеливо махнул рукой. – Дело в другом, Салливан. Как ты не понимаешь? Щенок проскулит все что угодно, лишь бы его оставили в покое. Или прирезали, наконец.

Некоторые из офицеров, сидящих на бревнах, уложенных вокруг костра, закивали соглашаясь с горбоносым. Другие что-то выкрикивали, перебивая друг друга и создавая непередаваемый шум и гам. Не уступая в этом крупной стае бакланов.

– Придумывание столь неожиданного ответа – влечет за собой необходимость придумывать подробности, – Салливан с благодарностью посмотрел на говорящего. Долговязого дворянина с лицом, напоминающим морду породистой борзой. – И если учесть, что вопрошает такой человек, как господин фон Элликот… Я бы предпочел более простой путь.

– Например – рассказать правду, – поддержал Салливан. – Я знаю, что в это непросто поверить, но пленники не лгут. Перевал в опасности. Львы могут маршем двинуться на Хертсем и у них на пути окажется только полупустая крепость… Стены Дурн-фара высоки, но вспомните, сколько раз он переходил из рук в руки даже на нашем веку.

– Этого попросту не может быть! Потому… потому, что быть не может! – пропищал широкоплечий. Потом, краснея так, что было заметно даже в темноте, все же собрался. – И спрячьте подальше свои едкие ухмылки, господа! Мы разбили лайонелитов на Севенне. Загнали жалкие остатки их войск в Данас. И они не осмелились снова принять бой! Теперь сидят там, боясь высунуть нос… И наверняка доедают своих лошадей. Превентивный удар попал точно в цель! План сработал. Остается лишь дальше действовать в том же духе. Идти в том же направлении.

Многие заголосили соглашаясь. С громким треском стрельнуло полено в костре, сноп кружащихся искр взлетел высоко над землей, освещая угрюмое лицо Салливана.

План… Вам не дано понять, что этот сомнительный план – целиком и полностью придуман Аддерли, посланцем Гастмана. И где же они сейчас? Где