что, сказал это вслух?

Бенджамин неопределенно пожал плечами. Отблески ближайшего факела отражались в его широко распахнутом левом глазу.

– Это неправильно, – отрешенно проговорил гигант не сводя взгляда с отчетливого кровавого следа, тянущегося к лестнице, куда Блейк уволок свой трофей, – хоть не нам судить. Кто не ведает…

Он развернулся и тихо скрылся в темноте. Джастин стоял и молчал. Может виной тому была подходящая атмосфера, может накопившаяся усталость, но слова великана показались ему не лишенными смысла. Более того, кое-что он принял на свой счет. И задумался. Надолго.

Следующий день, большинству защитников Дурн-фара запомнился двумя особенностями. Во первых – было относительно спокойно, а потому достаточно времени на стоящие дела. Например на еду. Кормили солдат аж трижды. Во вторых – было произведено всего два выстрела, один из которых по праву провозгласили самым дерьмовым за всю историю войн. И тем не менее очень им гордились…

– Давай сейчас. Не тяни, – капитан Ботрайт был так сосредоточен, что закусил губу, – видишь же – боятся!

Лейтенант Картер Дей, неслыханное дело, не отреагировал на слова командира. Хоть в его личном гнезде и было сейчас очень людно, все же здесь с его умением считались. И не безосновательно. С молчаливого согласия Ботрайта в такие рабочие моменты позволялось немного отступить от субординации. Разумеется – для пользы дела. А как устроить дело, лучше всех знал именно Дей. Сейчас, прижавшись щекой к своему мудреному прибору наведения, он прикидывал скорость передвижения и вероятность неожиданного маневра вражеской колонны.

Хотя назвать эти робкие группки пехоты и пару телег колонной – язык бы не повернулся. Кто-то считал, что лайонелитами командуют простаки. Напыщенные, родовитые дурни, решившие просто-напросто провести свое войско мимо Дурн-фара, вытянувшись тонкой нитью вдоль скальной гряды. На максимально возможном расстоянии от стен… или скорее от камнеметов крепости. Но Дей считал… Нет, он практически знал, что это всего лишь обман. Хитрость, призванная выявить его собственные секреты. То есть максимальную дальность полета снарядов, возможную точность, скорострельность и эффективность. Как ни крути, а расстояние в триста шагов было довольно значительным.

Не отрываясь от прибора лейтенант что-то прошептал. И резко взмахнул рукой. Сухой удар деревянным молотом по спуску. Щелчок откинувшегося запора. И протяжное у-у-ух взлетающего вверх колена огромного требушета. Снаряд с глубоким гулом взлетел над стеной… И через несколько секунд приземлился не долетев до строя неприятеля около шестидесяти шагов.

С такого расстояния было тяжело рассмотреть детали. Но Дей точно видел радостно-пренебрежительные жесты. Лайонелиты издевались. И заметно смелее двигались дальше. Уже большими группами.

– Отлично, – совершенно искренне прокомментировал Ботрайт, – а теперь удар по яй… по морали врага.

Картер Дей решился в последний раз предложить иное решение.

– Господин капитан, если они двинутся серьезным потоком я смогу нанести им реальный ущерб. Реальный, – лейтенант сделал на этом особый акцент, – ощутимый ущерб.

– Поверь мне, сынок, – Ботрайт позволил себе намекнуть на возраст, а между строк и на недостаток боевого опыта лейтенанта. Обычно он этого не делал, но решил, что раз уж Дей может подавать советы, то уж ему тем более простительно немного бестактности. – Мораль, боевой дух, отвага и кураж – играют в бою не меньшую роль, чем численность, вооружение и стратегия. Ты не хочешь что бы тебе вспоминали… грязные приемы? Это война парень. Не дуэль с другим благородным юношей, из которой можно выйти победителем даже не вспотев. Кому-то придется замарать кружева на манжетах. А кому-то… хех… и с ног до головы обгадится. А посему хватит трепать языком. И действуй по плану.

Лейтенант снова приник к прибору, что бы скрыть краску, бросившуюся в лицо.

– Крайний первый, в право тридцать, – трое обученных бойцов быстро и четко выполнили команду, не видя цели, скорректировали положение машины с помощью поворотных блоков, – пли!

Джастин, уже успевший отоспаться после ночной вылазки, снова был на стене. Хорошо видел, как вверх взметнулась огромная, глиняная кадка. Видел, как она безошибочно поразила ведущую группу врага, разметав несколько человек. И не загорелась. Что было не удивительно. Снаряд, вопреки обыкновению, наполнили не маслом или смолой, а свежеизвлеченным содержимым выгребной ямы. Он криво ухмыльнулся, видя как далекие фигурки меняют направление движения и поспешно удаляются в сторону лагеря.

– Обосрались! – Лаконично подытожил кто-то неподалеку, породив настоящий взрыв хохота.

Легко узнаваемый силуэт широкоплечего, коренастого сержанта чернел на фоне ярко алого закатного неба. Сторожевая башня над воротами напоминала живой муравейник. Два десятка солдат копошились и бегали с ведрами, щетками, тряпками и скребками. Но на верхней площадке было относительно тихо.

– Не думал, что тебя способен заворожить красивый закат. – Увидев Марлона издалека и оценив обстановку, Джастин решил подняться и поболтать с приятелем. Таким занятым в последнее время.

– Закат тут не причем. – Сержант был серьезнее, чем можно было ожидать. – Слышишь это? Топоры стучат…

Джастин прислушался. И правда, порывы ветра иногда доносили сухой, ритмичный стук со стороны лагеря лайонелитов.

– Готовят башни… сукины дети. Точно говорю – осадные башни. – Марлон говорил задумчиво, негромко. Будто сам с собой. И разумеется не ждал