Она не просто разбилась. Нет. Она была настолько плохо слеплена, что рассыпалась в воздухе.
Сначала вывалилась креветка, потом маленький лотерейный билет.
Только потом куски вазы приземлились на ковёр. Хлоп! Хлоп! Хлоп!
— Что здесь делает креветка, скажите на милость? — сказала мама Элли.
У него не было времени стоять и краснеть. Он цапнул билет и рванул к двери.
— Беги, папа, беги! — закричала Элли.
Моральная победа и хороший результат
Банда моя потом всё рассказала.
— Не по улице побежал, а сиганул через забор.
— Поразительно! Это, без сомнения, был олимпийский прыжок.
— Чуть связки не порвал, когда прыгал.
Жаль, я пропустил такое зрелище. Но я был занят — получал похвалы и объятия от милой малышки Элли.
— О, Таффи! Ты самый умный, самый замечательный кот во всём мире! Найти билет! И как раз вовремя. Теперь у нас будет новая машина. Я тебя люблю, Таффи. Очень люблю. Ты мой сладкий, славный, ма-а-а-аленький…
Ну ладно, ладно! Хватит! А то уже во рту сладко. Я вырвался из её объятий и удалился. Хотелось побыть одному. Посидеть на стене, кое о чём подумать. Я же, как-никак, принёс огромную жертву — выполнил просьбу отца Элли.
Ненавижу оказывать ему услуги. Предпочёл бы оторвать себе левое ухо. Но чего не сделаешь ради семьи. Белла права. Теперь, когда есть новая машина, они намного чаще будут уезжать из дому. Может, битву я и проиграл, но поле боя, по крайней мере, осталось за мной.
Достойное получилось поражение.
Моральная победа и хороший результат.
День рождения кота-убийцы
Я не виноват
Ой, ладно, ладно. Ну отшлёпайте меня по пушистой, толстой попке. Да, я устроил вечеринку.
Что тут скажешь? Ну напичкайте меня пилюлями раскаяния. Под конец мы устроили небольшую катавасию.
Хорошо, не катавасию. А беспорядок.
Хорошо, не беспорядок. А настоящий разгром.
Но я-то не виноват. Если бы Элли со скуки не полезла в комод и не наткнулась на старый альбом с фотографиями, я бы не узнал, когда у меня день рожденья. И ничего бы не случилось.
Элли во всём виновата. Не я.
Это вы про меня?
День был ужасный. Кошмарный. Дождь лупил в окна. Завывал ветрище. Поэтому Элли растянулась на ковре и принялась листать альбом.
— О-о-ой, пап! Помнишь, это когда ты шлёпнулся в грязную канаву.
