- Будет тебе веретено. Садись!

Вмиг передо мной второе веретено очутилось. Ох, влипла же ты, Вёльма!

Медленно опустилась на скамью и несмело коснулась рукою кудели. Знатная из нее пряжа бы вышла коли б умела мастерица была.

- Чего прясть-то?

Женщина сердито на меня взглянула.

- Чего-чего, судьбу твою спрядем. Потом посмотрим, какова выйдет.

Я отбросила веретено в сторону.

- Не мое то дело - судьбы прясть.

- Не хочешь судьбу, так пряжу хоть сделай. Или опять не твое?

Я уперла руки в бока.

- Не для того я сюда пришла да по подземельям ползала будто крыса какая, чтоб пряжу тянуть. Разве ж чародеям прях не хватает?

Женщина бросила веретено и поглядела на меня в упор. Тут я заметила, что глаза ее так же черны, как у Лесьяра. Сказывал Велимир, такими они делаются, если чародей волшбу творит.

- И кто ж ты будешь, коль не пряха? - насмешливо спросила она.

- Заклинательница я. Учиться пришла, а меня к веретену сажают.

Женщина громко рассмеялась, хлопнула в ладоши. Веретено, лучина, темнота вмиг исчезли. Очутились мы в светлой комнате, обставленной темного дерева мебелью, с окошками, выложенными цветными стеклами.

- Ну, знать, наша будешь, - уже ласковее проговорила чародейка. - Меня Варварой звать. А ты вроде Вёльма?

Я кивнула.

- Ох, знатно же я тебя поводила, - певуче проговорила Варвара. - Василёк вон помог малость.

Позади нее, на лавке у стены, сидел тот самый кот. Довольно облизываясь, он глядел на меня бесстыжими глазищами и жмурился.

- Ах ты, шерсти клок! - вырвалось у меня.

- Ну, будет, - урезонила Варвара. - Василёк у нас помощник верный. Коль подружитесь не раз тебе службу сослужит.

Взглянула на меня и добавила:

- А ты молодец, не оробела. Другая б на твоем месте в слезы да крик кинулась.

- Чего попусту реветь? Слезами горю не поможешь.

- И то верно, Вёльма, и то верно. Ладно, пора тебя с другими познакомить.

Она обернулась лицом в пустую комнату и, приложив руки ко рту, прокричала.

- Эй, други, будет вам прятаться! Всеслав, Тишка!

И тут - я чуть было не вскрикнула - явились предо мной двое. Один старик совсем, а второй едва ли мой ровесник.

Старший строгий такой, суровый. Светлое корзно на плечах мехом оторочено, а на рукавах рубахи красная вышивка обережными знаками. Борода у него густая да брови кустистые. А глаза, глаза ясные и светлые - мудрость в них так и светится.

- Кого ты привела нам, Варвара? - спросил он, нахмурившись. - Неужто настоящую заклинательницу нашла?

- А ты глянь внимательней, Всеслав. Тебе-то верней судить.

- Чего глядеть-то? - звонко хохотнул Тишка. - На лбу ведь написано, что со зверьем говорит. Да и сама лиса лисой, вот и признают ее.

Яркий шутовской наряд паренька и огромные конопушки, как ни странно, были ему к лицу. Будто и нельзя его другим представить.

Одним прыжком он оказался возле меня и широко улыбнулся.

- Лисица-лисица, скажи, где гуляла? - пропел он. - Про что ты слыхала, чего ты видала?

Стал медленно обходить вокруг меня и бормотать по нос:

- Кого чаровала, кого обнимала?

Дорожкой ли гладкой иль лесом багряным?

Тропинкой гулящей, дождем или туманом?

Лисица-лисица, кого ты видала?

Глаза чьи забыла, а чьи вспоминала?

Кто дурой простой обозвал ненароком,

А кто королевной и солнца дорогой?

На последнем слове я резко подняла лицо и взглянула ему в глаза. Тишка широко улыбнулся, рассмеялся и кубарем укатился под ноги Всеславу.

- Не обижайся на Тишку, Вёльма, - примирительно проговорил старик. - Он у нас парень безобидный. Зла никому нарочно не сделает. А что людей насквозь видит, так то правда. Князь его очень любит, позволяет к нам ходить, когда вздумается.