устроиться. Они оба вели себя как малые дети, но сегодня это было простительно им обоим. Локи не сдержал улыбки, когда Тор, переодевшись в темноте, понуро прошлёпал к постели. Лафейсон отодвинулся к стене, впуская охотника в тепло их общего ложа. С опозданием Локи понял, что улёгся на одеяло Тора, а укрылся своим, и кажется, это вызывало беспокойство у старшего брата.

— Иди сюда, — снова настойчиво повторил сын Лафея, и любовник послушно придвинулся к нему под одеяло, а через какие-то мгновения он просто обескуражено замер. Локи оказался совсем близко и уложил на его плечо свою голову, при этом обнимая поперёк груди. Возобладав над собой, Тор пошёл навстречу неловкому воссоединению: обнял Локи, прижал к себе и, чувствуя на шее чужое дыхание, закрыл глаза.

Оба едва слышно облегчённо выдохнули, уютно устроившись в объятиях друг друга, оба слышали, как Эрос спрыгнул со своего табурета и бесшумно прошёлся по избе, чтобы запрыгнуть на постель и улечься у братьев в ногах. И, наверное, в одно время они отпустили всё, что было в их жизни до этого момента. Завтра будет новый день, завтра всё станет иначе.

***

По-хозяйски прогуливаясь в черте своих владений, Фенрир вдохнул морозный воздух мощной грудью. Слабое дуновение ветра едва задело голые ветви над его головой — лес мирно спал. Зверь любил принимать разные формы: он мог выглядеть как обычный волк — ни один охотник не найдёт различий; днём он становился невидимым, но от этого не был менее кровожаден и силён; правда, чаще его громадный рост внушал трепет и ужас нежданным гостям. Он предпочитал свою самую сильную ипостась.

Сын Лафея с затаённым упоением восхищался его истинной сущностью — силой, неотвратимостью, яростью. Преданный Фенрир дарил своему компаньону уверенность и власть, ему это очень нравилось. Когда же в жизни Локи появился Тор, ещё в ту самую ночь, когда Локи не отдал приказ растерзать возмутителя спокойствия, волк понял: охотник по некой непонятной причине приглянулся компаньону. Прошло немного времени, и Фенрир тоже стал испытывать к Тору нечто похожее на симпатию, какую чувствовало всякое живое существо. Хотя куда раньше охотнику доверился именно Эрос — маленький своенравный плут.

Фенрир дёрнулся и обернулся, вглядываясь в тени у дома. От двери отделился мелкий силуэт и юрко подскочил к нему, подныривая под мощные волчьи лапы. Зверь недовольно рыкнул, а Эрос, словно и не заметив, стал ласкаться о жёсткую щетинистую шерсть волка. Грозный зверь для приличия нагнулся и уткнулся носом в чёрную шерсть, вдыхая родной запах, кот довольно замурчал.

До утра ещё было время, и Эросу просто хотелось побыть с Фенриром, он частенько забавлял его тёмными ночами, составляя компанию, лишь в последнее время давно не появлялся из-за Локи. И вот сегодня лёд наконец тронулся. Лафейсон принял негласное решение сдаться на милость Тору, а это значило, что скоро всё наладится. Эрос чувствовал: Локи устал терпеть своё вынужденное одиночество, а воспоминания об отце, хоть и доставляли ему изощрённое удовольствие, граничащее то с болью, то с наслаждением, потеряли свою живость и остроту. Теперь в его жизни появился другой человек, судя по всему, он всерьёз собирался захватить сердце колдуна, не напором, так лаской. Ему это удастся. Скорее бы.

***

Локи проснулся, побеспокоенный лёгким дуновением, словно холодная рука отца без его ведома коснулась лица. Только Лафей мог явиться, лишь когда его призовут, не раньше. Маг резко открыл глаза, пошарил рукой в постели и дёрнулся, словно его кто-то схватил за руку, вот только схватить его было некому. Тора в постели не оказалось.

«Это дурной сон, просто сон», — сам себя уговаривал Локи, потирая глаза.

Локи вскочил с постели, в один миг все свечи в доме вспыхнули, ярче летних молний освещая пустую избу. Тор исчез, и это абсолютно точно.

«Так тебе и надо! — клял себя Локи, злые слёзы наполнили глаза. — Ты ведь хотел, чтобы он ушёл. Вот и получил своё!»

Колдун вздрогнул всем телом, слёзы непроизвольно катились из его глаз. Он сам был во всём виноват, кроме себя самого укорять было некого. Но разве он не хотел для Тора свободы? Он сам его оттолкнул своими поступками и словами, хотя душой мечтал удержать рядом.

Дверь медленно открылась, и на пороге появился полностью одетый охотник, он держал на руках Эроса и, судя по удивлённому виду, не ожидал увидеть колдуна посреди избы, бледного и похожего на приведение.

— Локи, — Тор зашёл в избу, опустил Эроса на пол, торопливо закрыл за собой дверь. — Ты почему не спишь?

Чернокнижник стоял и просто смотрел на него, словно видел впервые, взгляд его выражал недоумение с оттенком безумия, сыну Лафея несвойственного. Маг проследил, как распушившийся кот прошёл мимо, запрыгнул на лавку, но не издал ни звука, от накатившего волнения у него попросту сдавило горло.

— Замёрз? — всё ещё не понимал Тор. Он быстро подошёл ближе, заглядывая в зелёные глаза с беспокойством. — Я только что полено подкинул, думал, больше не стоит, и так жарко. Локи, в чём дело?

— Ты не уйдёшь? — набравшись сил и кое-как совладав со своими чувствами, произнёс Лафейсон.

Одинсон удивлённо дёрнулся. Откуда у Локи в голове снова возникли эти глупые мысли? Одинсону казалось, что они всё решили, когда колдун попросил его лечь с ним рядом совсем недавно.

— Ты что, подумал, что я ушёл? — на губах охотника мелькнула странная улыбка. — Серьёзно?

Локи, словно маленький ребёнок, только положительно покивал, он чувствовал себя глупо, но ничего поделать с этим не мог. Такой забавный после