Он усмехнулся. Усмешка была кривая и жесткая, взгляд оставался злым. Как и голос, когда дракон заговорил:

– Вы вторглись в священное место для драконов, дабы наиболее выразительным способом напомнить мне, что я имею полное право убивать вам подобных? Если да – то ваш замысел более чем удался. Должен признать, вам удалось не только напомнить мне о моем праве, но и вызвать жгучее желание этим правом воспользоваться!

Представила себе, как по идеально чистому храму разлетаются мои ошметки и… пирожки. Впрочем, это было бы явным преувеличением, потому как что-то мне подсказывало, что конкретно здесь убивать меня никто не будет. К слову, терпеть также.

– Простите, – прошептала я, отступая на несколько шагов.

Затем, повернувшись, я поспешила прочь из храма, чувствуя, что, кажется, сейчас расплачусь.

Но не успела дойти до выхода, как вслед мне прозвучало раздраженно-взбешенное:

– Вы еще и обиделись?!

И можно было бы промолчать, но я, остановившись, ответила:

– Нет. Чего обижаться, меня всегда отовсюду гонят, пора было бы уже и привыкнуть. Просто Хатор сказал, что мне в храм можно. Простите.

И пошла дальше, чувствуя себя… как всегда в принципе. Потому что действительно меня всегда и отовсюду гонят, куда бы я ни пришла. Выгнали из семьи отца, когда он в лесу сгинул, выгнали из деревни, когда умерла бабушка… Выгоняние из УМа вообще имеет перманентное состояние, то есть гнали с самого начала и будут гнать, похоже, до конца обучения… если я его еще и закончу. И я, наверное, расстроилась бы до слез, если бы не привыкла уже к подобному положению дел. Да, было немного больно, но эта была тупая боль, которую я давно научилась не замечать.

А вот чего я не могла не заметить, так это тумана, все сгущающегося и сгущающегося в проходе, по которому я шла.

А когда туман неожиданно рассеялся, я оказалась стоящей в храме.

Рядом с Владыкой, который все так же в упор смотрел на меня.

И никакого тумана!

Я постояла, недоуменно оглядываясь. Дракон мрачно спросил:

– Так что там с попыткой дать мне взятку?

Медленно повернулась – проход, в который я не так давно зашла и двигалась по которому, оставался на месте. Хотя я же вроде как уходила! То есть я уходила, ногами и… Посмотрела на Владыку. Тот, тяжело вздохнув, напомнил:

– Пирожки.

Нет, я совершенно точно помнила, что уходила. Я ощущала свои шаги, спуск, я… я сделала шаг к Владыке и потыкала в него пальцем. Дракон на ощупь ощущался как дракон. Что было странно, потому что проход и спуск тоже ощущались как спуск и проход… Но что-то точно было иллюзией, правда, я не могла понять, что именно – проход или дракон.

– Я не иллюзия, – глянув на мой упирающийся в него палец, произнес Владыка.

А я таки убедилась в этом лично. И поняла, что да – не иллюзия.

Подняла взгляд на дракона, он ответил устало-раздраженным вздохом и внезапно спросил:

– Вы пекли?

Не сразу поняла, о чем он, затем ощутила аромат от котомки, вмиг напомнивший о пирожках, и, все осознав, ответила:

– Знаете, я, конечно, выспалась в вашей тюрьме, но не настолько, чтобы, встав спозаранку, браться за тесто. Это Хатор готовил.

– В таком случае я согласен на взятку пирожками, – откровенно оскорбил мои кулинарные способности дракон.

Не то чтобы я сильно обиделась, но это было не совсем справедливо, если учесть, что он так и не ел мой пирог.

– Знаете, я убеждена, что мой пирог тоже был очень ничего, пока его ваши стражники не попинали, – снимая котомку с плеча, сказала я.

– Но вы не рискнули его попробовать и сбежали под первым благовидным предлогом, – съязвил Владыка.

После чего развернулся и направился обратно к высокому постаменту, жестом предложив мне следовать за ним. Я и пошла, осторожно ступая по отполированным рисункам на полу и думая, чем бы таким ответить. Так ничего и не придумав, прошла к постаменту. Дракон, смерив меня взглядом с ног до головы, чуть скривился, но, видимо, принял решение не бросать студиоза в беде, бесцеремонно ухватил меня за талию и посадил на высокий постамент, куда бы я сама точно не забралась. Затем, ухватившись рукой за край, легко запрыгнул сам.

Мы посидели. Я, болтая ногами, и он, молча, словно стеснялся напомнить про упомянутую мзду.

– Ах, пирожки! – вспомнила я.

Сняла котомку, разместила между нами, открыла. Аромат у золотистых творений Хатора был сногсшибательным, и от него в наполненном хрустальным воздухом храме тут же стало как-то уютно.

– Вы с чем будете? – оглядывая кулинарные изделия, светским тоном поинтересовался Владыка.

– А с чем они тут? – заинтересованно занимаясь тем же, то есть пялясь на пирожки, поинтересовалась я.

– Вот эти три с мясом…