– Слушайте, уважаемый!

Тут «уважаемый» переступил через порог каморки.

– Это вообще-то моя комната! – возмутилась я.

– Наша, – невозмутимо поправил дракончик. – Будь благодарна за то, что я тебя тут согласен терпеть.

С этими словами он остановился, пристально оглядел помещение без окон и задумчиво произнес:

– Рыть будем тут…

– Рыть? – Мне показалось, что я ослышалась.

– А ты искренне веришь, что здесь все слишком честны, чтобы нас ограбить? Очнись, девочка, закон наполнения сокровищницы суров и не терпит полумер! Золото – главная ценность дракона!

Кстати, о золоте. Не слушая разглагольствований дракончика, я нагнулась, ловко вытащила из его не готовых к нападению лап мешочек.

– Э! – воскликнул малыш. – Ты чего? – раздалось следом.

Но, не слушая его, я молча вышла из комнаты и дверь закрыла. Потом прошла по холлу во двор и там обнаружила Камали с Хатором. Хозяйка гостиницы жестами, умильно хлопающими ресницами и пантомимами выражала любовь к искусству в общем и к огненной скульптуре в частности. Ее дракон, сложив руки на груди, молча внимал, всем своим видом выражая крайнее неудовольствие. Я подошла, драконы, прекратив бесшумное выяснение отношений, посмотрели на меня. Молча вручив Камали мешочек с золотом, который она, судя по расширившимся глазам, несомненно узнала, я попросила Хатора:

– Вы не сильно ее ругайте, пожалуйста.

– Да я вообще молчал, – проворчал дракон.

– Зато смотрел, смотрел как! – воскликнула Камали.

– А как я должен был на тебя смотреть? – поинтересовался Хатор.

– С нежностью, любовью и заботой, – тут же нашлась драконица.

– Именно так я и смотрел, – усмехнулся Хатор. – С нежностью, любовью и заботой… Заботило меня очень, что случилось с моей любимой женой!

Финальное предложение он практически прорычал, и напрасно. Камали тут же прицепилась к последнему слову:

– Любимая? Значит, есть еще и нелюбимые? И сколько?! Изменщик! Как ты мог! Я отдала тебе лучшие полеты в своей жизни! А ты… ты…

Присутствовать при семейных разбирательствах мне не очень хотелось, поэтому я осторожненько сменила тему, заметив:

– Странно вы ругаетесь. У людей говорят «лучшие годы своей жизни», а у вас полеты. Существует какая-то градация?

Камали с Хатором переглянулись, и дракон мягко спросил у меня:

– Откуда у тебя это золото, Миладушка?

Сложно сказать, но в груди что-то дрогнуло. Меня давно никто не называл по имени, обычно, Радович, ну и остальные нелицеприятные прозвища. А вот так вот нежно и вопросительно мне говорила только бабушка… И тут же вспомнилось обещание Владыки. Неужели я правда смогу ее увидеть? И ее, и маму, и отца…

– Эй! – Камали подошла, извлекла из рукава белоснежный платочек, протянула мне: – Ты чего? Малышка? Ты чего плачешь?

– Растрогалась до слез, – вынесла я вердикт своему состоянию. И поспешила ответить на вопрос Хатора: – Я его у этого мелкого чешуйчатого мошенника забрала, пока он еще и пол вам не попортил в стремлении создать и наполнить свое хранилище.

Супружеская пара странно на меня глянула, потом их взгляды сместились так, словно они посмотрели за меня, и у обоих на лице отразилось полнейшее недоумение, граничащее с абсолютным шоком.

А на весь двор раздалось:

– Это незаконно! Ты не имеешь права расторгать сделку, в конце концов, это мой огонь! – вопил, я даже догадываюсь кто.

– Зато стазис мой, – не оборачиваясь, ответила паршивцу.

И тут оба дракона рухнули.

И Камали, и Хатор выше меня значительно, поэтому, когда они рухнули, мне сперва даже показалось, что это огонь в стазисе стал больше, поглотив обоих. Потом дошло: драконы опустились – на одно колено Хатор и на оба Камали, и даже головы опустили, и казалось, дыхание они затаили тоже.

Сильно изумившись их поведению, я медленно обернулась и замерла, так и стоя в пол-оборота. На входе в гостиницу стоял дракон. Не дракончик, нет – дракон. Высокий, красноволосый, с темно-красными бровями и ресницами, огненно-оранжевыми глазами, странного вида прической, где гребень на голове переходил в длинные, до пояса, волосы сзади, полуобнаженный, с татуировкой красного дракона, чья голова покоилась на груди дракона, и в красных кожаных штанах, сапоги тоже были красные и кожаные.

И вот этот вот, я не знаю кто, но очень странного вида, решительно двинувшись ко мне, прошипел:

– Допустим. Во сколько ты оцениваешь свой стазис?

Стазис сейчас накрыл меня.

– Ну?! – Дракон приблизился, нависнув надо мной всей своей татуировкой. – Сколько?!