– Иди! Скажи родителям, чтобы взяли трубку! – потребовал Итан. – Это единственный телефонный звонок, который разрешается сделать.

Эш метнулась из комнаты по холлу, продираясь через скопление взрослых. Вскоре Вулфы были на связи, и Итан тихо повесил трубку на параллельном телефоне в комнате Эш.

– Как я понял, они попросили таксиста отвезти их в «Таверну на лужайке», – пояснил Итан всем присутствующим в комнате.

– Это и было приключение? – взволнованно спросил Джона. – «Таверна на лужайке»?

– Да, – ответил Итан. – Видимо, они хотели посмотреть, можно ли сделать небольшую вставку в новогоднюю вечеринку, перехватить каких-нибудь закусок и шампанского. Вроде бы Кэти сказала, что ничего не выйдет, их вышвырнут, а Гудмен не согласился. И, похоже, у стола администратора царил такой хаос, что они действительно прошли внутрь незамеченными. В общем, они прихватили с подноса пару бокалов шампанского и проскользнули через фойе в кладовую. Там они начали как бы дурачиться, сказал Гудмен, а потом что-то случилось. Он говорит, это было полнейшее недоразумение. Но люди услышали визг Кэти, мгновенно нагрянули полицейские, и Кэти им сказала, что он ее изнасиловал, так что они его арестовали. А ее отвезли в больницу на обследование и все дела.

– Боже мой, – простонал Джона, стукнув себя по голове. – Это же я поймал им тачку.

– Ну и что? Ты ни в чем не виноват, – сказала Жюль. – Ты же не знал, что произойдет.

– Все равно, – уперся он. – Я и гашиш принес. Он принадлежал одному из музыкантов, которые приходят на джем к матери, и эта штука куда крепче нашей дряни.

Он испытующе посмотрел на своих друзей.

– Я накачал их наркотой, – сказал он. – Это я во всем виноват.

– Джона, – строго возразил Итан, – прекрати сейчас же. Не понимаю, с чего ты вдруг начал чудить. Значит, ты поймал им тачку. Большое дело. Дальше, гашиш принес. Мы все регулярно кайфуем вместе с той самой минуты, как познакомились друг с другом. Никого ты не накачивал. Гудмен вообще весь год ходит обкуренным. Это не имеет отношения к тебе и твоим действиям, понятно?

– Понятно, – тихо ответил Джона, но выглядел он потрясенным и сникшим.

– Дело в том, – начала Жюль, но тут же осеклась. – Ладно, ничего.

– Говори, – подбодрил ее Итан.

Каждый из них размышлял молча, думая по возможности напряженно и быстро, даже Джона, который, кажется, с большим трудом избавлялся от пугающего чувства вины. Поэтому Жюль осторожно спросила:

– Есть ли… какая-то вероятность? Очень не хочется задавать этот вопрос, но, понимаете, он все-таки возникает, верно?

Парни промолчали, а потом Итан сказал:

– Гудмен говорит, нет. Говорит, что ничего плохого не сделал. Но способен ли он на это? А я? – задумчиво прибавил он.

Все тревожно молчали.

– У него действительно случаются легкие вспышки, – сказал Джона. – Но я всегда думал, что это просто перепады настроения.

– Враждебность – это лишь одна его сторона, – заметила Жюль.

– Ой! – тут же воскликнула она. – Этот разговор совсем не понравился бы Эш.

Они посмотрели на дверь в ожидании возвращения Эш.

– А что с Кэти? – спросил Итан. – Если это неправда, зачем она так сказала? И впрямь до сих пор так злится, что он с ней расстался?

– Она действительно чуть с ума не сошла, когда это случилось, – сказал Джона. – Но она из тех девчонок, что вечно сходят с ума.

Все кивнули. Кэти Киплинджер была самой несчастной девчонкой, какую любой из них близко знал, хотя, когда Жюль выросла и отправилась в школу для трудных подростков, один из ее преподавателей раздал всему классу брошюрки «Пограничная личность: во власти гнева». Хотя название было дурацким, сам материал всесторонне характеризовал неуверенность в себе и саморазрушение, рассматриваемые сквозь призму порезов, пищевых нарушений и отчаянных ночных звонков терапевтам. Что происходит с неуверенными девочками, задумалась теперь Жюль. Они считают, что вправе быть неуверенными, поскольку знают, что другим людям будут интересны – хотя и неприятны – их заботы. Жюль никогда не считала, что ей положено почти столько же, сколько этим нуждающимся в помощи девочкам. Им доставалось все внимание. Мальчики переключались на них, и возникали непростые ситуации.

Я никогда не попаду в заведомо непростую ситуацию с парнем, думала Жюль Хэндлер с необъяснимой легкой вспышкой отчаяния. Мне никогда не достанется такое внимание. Что бы я ни сделала, все внимание, какое я получу, будет исходить только от преданного и упрямого Итана Фигмена, который будет любить меня до моего последнего дня, и даже потом. Она представила себя в виде подземной груды костей, перевитой и облепленной червями, а Итана на поверхности – стоящим на коленях на траве и рыдающим. Следом возник образ Кэти, лежащей на полу в кладовой, в ресторане, сверкающем, как дискотека, и сейчас эта картина тоже несколько раздражала. Почему всегда все достается таким девушкам? Может быть, Кэти врет. Может быть, ей приходится лгать, чтобы поддерживать всеобщий интерес к себе. Мало того, что у нее груди как у Мэрилин Чэмберс и лицо опытной женщины. Все будут и дальше уделять Кэти Киплинджер столько внимания, сколько она захочет. Даже сейчас, в эту самую минуту, ей наверняка уделяют внимание врачи,