своей прожорливости.

– Мисс Катарина, я сейчас же принесу для вас новый десерт, – заволновался Уайлд.

– Не стоит, – все еще смеясь, ответила я.

– А я бы не отказался, – невозмутимо доев предложенную ранее мне половинку пирожного, заявил Ян.

Уайлд со свистом втянул воздух и, поклонившись, удалился в кухню.

– Ты неподражаем, – сообщила я Яну.

– А ты восхитительно прекрасна, – не остался в долгу он. – Мы идеальная пара.

– Обжора и постоянно истекающая кровью барышня? – рассмеялась я.

– Мужчина и женщина, – вкрадчиво ответил Ян, покрывая поцелуями мое запястье.

– Ты ведь специально дразнишь Уайлда? – спросила я, щурясь от приятной щекотки прикосновений Яна.

– В профилактических целях, – не отвлекаясь от моей руки, ответил он. – Нельзя быть таким чопорным занудой. Так я убеждаюсь, что он живой и умеет чувствовать, а не просто манекен.

– Ваши пирожные, – громко объявил Уайлд, водрузив на стол поднос.

Я отстранилась и села в кресло напротив Яна. Мне нравилось просто смотреть на него, наблюдать за ним и чувствовать тепло его взгляда.

– Так где ты была? – выбрав пирожное, спросил он.

– Беседовала с одной из служанок. Расскажу позже.

Теперь я сама уверилась в том, что в особняке лучше держать язык за зубами. Если мистеру Бреннону так хотелось, чтобы никто не узнал о помутнении его рассудка, пусть так и будет. Ни к чему все эти подробности тому же Уайлду.

– А ты чем занимался? Нашел что-то стоящее?

– Еще какое, – тепло улыбнулся Ян.

Никогда не думала, что некроманты могут быть настолько приятными людьми. Обычно это маги холодные, неприступные, почти ледяные. Внешне Ян и был таким – стальные глаза, посеребренные сединой волосы, но сейчас от него веяло теплом и уютом. Пожалуй, я смогла бы вот так сидеть с ним у камина и уплетать пирожные довольно долго. Но еще больше мне хотелось узнать, что же такого интересного он раскопал, а потому я принялась его торопить:

– Мы поедем к твоему отцу?

– Сегодня мы поедем ко мне.

Через десять минут мы уже сидели в карете Яна. Уайлд причитал, что я снова пропущу ужин, но в результате смирился и помог мне надеть плащ, игнорируя попытки Яна помешать ему.

– Рассказывай, – как только мы остались наедине, потребовала я.

– О нет, дорогая, сначала ты. – Ян хитро прищурился, глядя на меня, и одним неуловимым движением словно бы перетек на мое сиденье, устроившись рядом.

От близости Яна по моему телу пробежала волна мурашек.

– Я узнала, что значит, когда у стен есть уши, и почему дед попал в лечебницу, – торжественно сообщила я. Бровь Яна удивленно приподнялась, и мне пришлось в подробностях пересказывать сегодняшний разговор с Ирен.

– Вот оно как, – задумчиво проговорил Ян, бережно гладя мои волосы. – Выходит, сердце у него все-таки имелось, раз он переживал. И нервы не железные…

– Я никогда его не пойму, – печально заметила я.

– Никогда не говори «никогда», Катарина, – посоветовал Ян. – А я видел дело о смерти мисс Остин, и знаешь, что я тебе скажу?

Я вопросительно воззрилась на него в ожидании чего-то захватывающего. Сердце забилось быстрее, я предвкушала раскрытие некой тайны.

– Ничего утешительного, – огорошил меня Ян. – Как ты и говорила, она перебрала со снотворным, и только. Более того, пьет она его уже не один год, и выписывает лекарство весьма уважаемый лекарь. Мисс Остин просто внушили принять дозу чуть больше положенной.

– Внушили прямо в исповедальне? – уточнила я, отлично понимая, что так быстро лекарство все равно не подействовало бы.

– Еще дома, Катарина, у нее дома.

– Но к ней была приставлена охрана! – воскликнула я.

– Вот именно, душа моя, вот именно, – загадочно проговорил Ян, глядя на меня. Он словно ждал, пока я пойму что-то.

Я задумалась. Мисс Остин жила одна, а к ней был приставлен мистер Деш.

– Мистер Кларенс Деш? – тихо спросила я.

– Есть подозрения, – уклончиво ответил Ян. – Давай не будем торопиться с выводами. Сегодня нас ждет сеанс связи с друзьями мистера Бреннона, если все получится, конечно. А там решим, что делать дальше. Одно ясно точно – даже если адепты соберут руку, выпустить из нее душу дивала некому: у мистера Бреннона нет потомков мужского пола, которым вот-вот стукнет тридцать.