Азамат остановил, кивнув на бухту шнура-троса, закрепленного над самой дверью.

– А, думаешь, сдует к чертям собачьим? Согласен, ветер там – как пердеж у Кола, обожравшегося гороха с капустой и салом.

Кто такой Кол, Азамат знать не знал, но поверил.

Выло и хлестало еще сильнее, продираясь даже через полностью застегнутый бушлат и замотанную палестинку. Капюшон пришлось притягивать ею же, тот так и рвался улететь куда-то в пургу.

Костыль, раскорячившись у передка, ковырялся, торча наружу наполовину. Азамат, вооружившись одолженным СКСом, убрал обрез, караулил, пытаясь хотя бы что-то разглядеть вокруг. Саблезуб, прижавшись к его ноге, страдал и тихо подвывал в тон ветру. Шуба кота на глазах становилась песцово- белой.

– Крандец! – Костыль выполз, отряхнул колени.

– А?

– Крандец, грю, котенку, срать не будет. Опорная у полоза накернулась… прям беда, друже.

– Сделать?

– Только если как все успокоится. Инструмент посмотрим… Но есть предположение, что тут без сварки ни черта не получится.

Азамат кивнул. Плохо. Хотелось комфортно добраться до Белебея. Вот тебе и подфартило, вот тебе и подарок. Ну, не любила его Удача, ничего не поделаешь. Видать, чтобы не расслаблялся.

– Пошли за горючкой.

Саблезуб, возмущенно фыркнув, отпрыгнул и заскребся по двери.

Даша, с надеждой глядя на них, запустила бедолагу. Азамат мотнул головой и прикрыл, нечего тепло выпускать.

Бочка, закрепленная на корме, уже разок ворочалась ими. Но половина горючки точно должна была оставаться. Должна была…

– Что такое не везет и как с ним бороться, да?

Костыль полюбовался толстенным кривым суком, торчавшим из металла. Уважительно попробовал вытащить, напрягаясь изо всех сил… не вышло.

Азамат вздохнул. Расскажи кому, так не поверят. Пят'ак, это ж железо, а это – дерево. И никаких деревьев в округе же не было. Степь да степь кругом.

Костыль постучал по емкости, явно с надеждой. Прислушался, потрогал пальцами влажную дорожку, блестевшую и убегавшую вниз.

– Недавно. Ну, Азамат, что тут скажешь? Мы живем в сумасшедшем мире, и ветра у нас просто дикие. А это карагач. Наши карагачи не то что старые, ими даже танк проткнуть можно при желании.

Ну да…

Азамат выглянул, прищурился. Поселок-то рядом, идти надо. Постучал по боку пузатой и пустой жестянки. М-да…

– Что? – Уколова нахмурилась. Женщины плохое чуют издалека.

– Выходим. Бочку пробило, бензина нет. Сидеть здесь – околеем. Надо идти.

Надо идти…

Даша сглотнула, глядя на него. Бедная девчонка…

Надо идти, как это коротко и как огромно. Снова, опять, в очередной раз. Топать куда-то под шквалом, ливнем и бураном. Месить чертову опостылевшую жижу, за две недели сожравшую только купленные сапоги. Вытирать снегом лицо, серевшим на глазах снегом, и думать о своем теле – куда как темнее. Удивленно коситься на шарахнувшуюся на рынке торговку и понимать, что не чуешь собственной едкой вони. Ох, девочка, как же тебя не понять?

Азамат понимал. Очень даже хорошо.

Выбирать только не приходилось.

– Обвязываемся и не отстаем. Друг, ты рядом со мной. А я – первый.

Да, как всегда, первый.

СКС перекочевал к Жене. Костыль, повесив на шею мушкет, перематывал узкий длинный лоскут на костыле посередке, чтобы не скользила замокревшая снегом деревяшка. Даша собиралась заученно споро. Азамат, проверив ее ремни, довольно кивнул.

ПК уложили в волокушу из санитарных носилок и отломанных дуг с крыши. Костыль, сказав все что думает про долбаные санки, решительнейше привязал самолично примастыренный новый ремень себе на пояс. Ну, хочет побыть сивкой-буркой, так барабан рядом с мушкетом, чего уж. Не обломится, они его тянули достаточно.

Вода, несколько запечатанных сухпайков, пара одеял, что еще? Масок хватило всем. Оставшиеся две запасливый Азамат закрутил в чехол из-под противогаза, заодно заменив свой старенький, и убрал в волокушу. Надеешься найти транспорт, захвати, чем платить.

«Буханка», остывающая и грустно смотрящая круглоглазой мордой, белела по бортам и крыше на глазах расползающимися наплывами снега вперемежку со льдом. Костыль, чуть задержавшийся, пропал за белым крылом снежной птицы-бури. Азамат остановился, выжидая.