Люка Моранси. Как посчитал Александр, у него была веская причина. Среди узников Тампля был в числе тамплиеров его родной брат, судьба которого неизвестна – сослан в монастырь или сожжён на костре? Люк ненавидел инквизицию и короля, подвести не должен.

Утром, после завтрака, Александр получил деньги в двух увесистых шёлковых мешочках. Последние напутствия от Рене, короткое прощание с рыцарями, вышедшими проводить своих братьев, направлявшихся на дело праведное и святое – покарать зарвавшегося монарха. Ради денег он обрёк на смерть рыцарей, защищавших христианскую веру и страну, уничтожил орден.

Выехали небольшим отрядом в сопровождении конных оруженосцев, они должны были привести в замок коней. Три дня скачки – и они в Лиссабоне. Оруженосцы пустились в обратный путь, а рыцари стали подыскивать нужный корабль. Такой нашёлся на следующий день, португальская каракка. Правда, шёл он в Нант, а потом к берегам Англии.

В течение всего плавания рыцари, собравшись в каюте, обсуждали планы, как подобраться к королю. По мнению Александра, лучшим способом был бы яд. Вся история смертей неугодных правителей в Средние века – это история отравлений. Правда, из всех ядов Саша знал только мышьяк и цикуту. Но ядов существовало множество, одни действовали почти мгновенно, как цикута, которую подмешивали в пищу или вино. Для некоторых ядов нужен был укол иглы или кинжала, остриё которых было пропитано ядами змей. Такой способ предпочитался в Венеции и Генуе. Рыцари Люк и Исидор склонялись к мнению, что нет ничего лучше и надёжнее, чем кинжал в сердце. Александр напомнил, что лучше было бы, если бы смерть короля выглядела естественной.

Отравления в Средние века были распространены широко, да не среди простого люда. Яды стоили дорого, простолюдина проще зарезать. Но кому нужна его никчёмная жизнь? Поэтому травили короли или правящие особы, травили их самих. Самые известные отравители – Нерон и Калигула, семейства Медичи и семейство Борджиа, из которого происходил Папа Римский Александр VI. На Руси Иван IV Грозный пользовался услугами Бомелия, известного составителя ядов. Царь Василий Шуйский отравил своего племянника, воеводу Михаила Скопина-Шуйского. Та же Екатерина Медичи отравила королеву Наваррскую Жанну д’Альбре, которая приехала на свадьбу своего сына Генриха, подарив ей смазанные ядом перчатки. Яды использовали самые разные – аконит, мышьяк, мандрагору, цикуту, неаполитанскую (тоффаниеву) воду, даже экзотические, привезённые из Африки ещё со времён военных походов Александра Македонского, вроде «комбы», которым смазывали наконечники стрел и копий, лезвия ножей. Яд этот вызывал мгновенную смерть.

Короли и дворянство пытались защититься. Их особые, доверенные слуги пробовали пищу, которую должны подать королю. Мало того, кусочком хлеба протирали столовые приборы и посуду, кусочек затем съедали. Некоторые, как Иван Грозный, принимали регулярно малые дозы яда, приучая к ним свой организм.

Саша деталей и подробностей не знал, история применения ядов – не его стезя. Помнил только случайно прочитанную фразу Квентиниана: «Яд труднее распознать, чем врага».

Добирались из Нанта, где сошли с судна, до Парижа долго. Где повозкой, где лодкой, а бывало, и пешком. Остановились на постоялом дворе «Отдохновение путника». Отдохнули день, поели хорошо. Саша дал рыцарям задание – разузнать, где король находится и есть ли возможность познакомиться, сблизиться со слугами, подкупить. Сам же отправился на постоялый двор, где оставил лошадь. Думал – отвыкла она от хозяина за долгое отсутствие, морковки купил у торговцев. У лошадей нюх не хуже, чем у собак. Обнюхала его лошадь, признала, а после угощения морковкой и вовсе мордой потёрлась о плечо. Александр с хозяином расплатился за постой лошади: задолжал немного в связи с печальными событиями.

Оседлал лошадь и в Нёвер направился. Город и герцогство носили одноимённые названия. Город находился к югу от Парижа, и довольно далеко, сорок лье, четыре дня пути верхом. Одно хорошо, по наезженной дороге. В Нёвер заявился весь пропылённый, на постоялом дворе заказал ванну. Фактически – чан, большой котёл под навесом, куда наливали тёплую воду. Прислуга почистила одежду. Утром отправился искать улицу Гранд-Флоранс, которая оказалась на окраине, в ремесленном квартале. Спросил у женщины, по одежде – явно прислуги, где можно найти человека по прозвищу Кривой Нос. Служанка от него отшатнулась, как от чумного, с воплем:

– Ещё один умалишённый!

И поспешила прочь. Похоже, репутация у колдуна была не самой хорошей. Да и в плане носов примета не точная. Во-первых, как заметил уже давно Саша, мужчины-французы все носатые, и кривой нос мог быть у многих, скажем, после пьяной драки. Но колдун явно жил здесь, и служанка точно его знала. Понял – ошибку сделал, спросив у женщины. Надо искать мужчину, причём из низших слоёв общества – нищих, преступников: воров, разбойников, пьяниц. Те наверняка подскажут. И такой нашёлся немного дальше по улице. Пьяненький мужичок подошёл сам:

– Мсье, подайте на лепёшку и кружку вина.

– Если скажешь, где живёт Кривой Нос.

– Могу даже проводить.

Саша бросил в ладонь два медных су.

– Это аванс.

Пьяненький заторопился. Желание заработать на ровном месте оказалось сильным. Саша шагал за ним. Сначала тянулись ремесленные мастерские, даже по запаху можно было угадать – какие: от одной пахло деревом, явно столярная, из другой – кожами, из третьей – печёным хлебом, дух ароматный. Потом почти трущобы пошли, грязь кругом. Пожалуй, вечером здесь ходить не стоит, проломят голову из-за пары медяков. Потому как у подворотен кучковалось явно разбойное отребье. Пьяненький горожанин остановился у невзрачного каменного дома.