Наконец, Сол отстранился, держа сына за плечи. Лицо оказалось мокрым от слез, зато полыхало радостью.
– Ты напугал меня, сынок. Ты напугал меня.
– Я не хотел. Да я и сам напугался, – признался Ник.
– Я люблю тебя, мой мальчик. Сделать это снова – слишком даже для тебя, – сказал Сол.
– В ближайшее время постараюсь не висеть больше на волоске от смерти, – пообещал Ник. – Отец, мне бы сесть, пока я не упал.
– Конечно! Конечно! Лару, подвинься, пусть Ник устраивается поудобнее.
Ник с благодарностью снова откинулся на стуле. Лару уселся рядом, прижавшись к нему и поскуливая.
– Он в порядке, Лару. Он в порядке. – Сол ласково пожурил огромную овчарку, но потом присел перед сыном на корточки, внимательно изучая его. – Ты ведь в порядке? Правда?
– Да, но, по правде говоря, это долгая сумасшедшая история.
– Я заварю тебе большую чашку чая, а ты рассказывай, – сказал Сол.
– Договорились, а у тебя не найдется чего-нибудь покрепче?
– К счастью, найдется, – Взяв два деревянных кубка и большой кувшин, Сол наполнил их и передал один Нику, прежде чем придвинуть стул с другой стороны стола, усаживаясь рядом с сыном. – Вот так. А теперь расскажи мне.
Ник почувствовал отцовские пальцы, осторожно прощупывающие кожу вокруг раны на спине.
– Ты прав. Никаких признаков парши. Рана явно серьезная, трудно поверить, что это произошло всего неделю назад. Невероятное исцеление. Прямо как порез у тебя на ноге. – Сол отступил, и Ник опустил верх туники. – Невероятно.
– Но это правда. Парша забралась так глубоко, что рана на ноге загноилась и завоняла.
– Это смертный приговор, к тому же быстрый, – заметил Сол.
– Больше нет.
– Однако эта девушка, Мари, не дала тебе лекарство.
– Она даст, отец. Я знаю, что даст. Мне просто нужно время, чтобы убедить ее мне доверять.
– Я понял тебя, сын, и даже согласен с тобой. Согласен настолько, насколько могу, не будучи знакомым с этой девушкой. Кто-то из Племени, возможно, примет рассказанное тобой, особенно если она приведет сына Лару и принесет лекарство от парши. Загвоздка во времени. У тебя его не слишком много, – проговорил Сол.
– У меня будет сколько угодно времени, если мы никому не расскажем, что Мари может лечить паршу. Пока мы просто расскажем часть правды: женщины-Землеступы нашли меня и спасли жизнь, чтобы продемонстрировать свою человечность. Остальное мы расскажем после того, как я заслужу ее доверие и приведу сюда и ее, и Ригеля. Не понимаю, какие ты видишь в этом загвоздки.
– В твоем плане нет никаких загвоздок. Единственная загвоздка во времени. Николас, мне жаль, что приходится говорить тебе об этом, но О’Брайен умирает.
– Что! Рана не так уж плоха. Всего лишь… – Ник запнулся, когда до него дошел смысл сказанного отцом. – У О’Брайена парша.
– Да. И она стремительно прогрессирует.
– Сколько ему осталось?
– Счет идет на дни. Он хочет покончить с этим, Ник. Умоляет Целителей дать ему глоток аконита.
– Нет! Этого не случится. Я не позволю.
– Что ты собираешься делать?
Ник потер плечо, мечтая о кружке целебного чая Мари, чтобы облегчить боль.
– Я собираюсь найти Мари и уговорить ее вылечить О’Брайена. Сейчас же.
– Мы могли бы пойти к Старейшинам и попросить их отпустить группу землерылов. Нам придется рассказать им о способности Мари лечить паршу, и этого будет достаточно, чтобы они согласились, только не могу обещать, что они продолжат отпускать землерылов после того, как мы получим лекарство.
– Отец, перестань называть их землерылами. Они Землеступы. – Ник выпрямился. – И нет нужды идти к Старейшинам, потому что мне не нужна группа Землеступов. Только один. – Встретив вопрошающий взгляд отца, он с облегчением усмехнулся. – Дженна – подруга Мари! Я предлагаю свободу Дженны в обмен на жизнь О’Брайена. Мари не обязана давать мне рецепт своего снадобья прямо сейчас, пока лечит О’Брайена.
– Не думаю, что парень вынесет путешествие, Ник. Слишком уж плох, – сказал Сол.
– Тогда твоя помощь потребуется мне дважды: сперва умыкнуть Дженну с Фермерского острова, а потом протащить сюда Мари, чтобы вылечить моего кузена.
– Сынок, я помогу тебе раз, два, да хоть тысячу. Только больше умирай.
– Отец, я постараюсь.
