маслом, сыростью и еще чем-то неуловимым. «Только в туннелях Ганзы может быть так спокойно, – подумала Ника. – И то все время ходят смутные слухи – то какого-то пассажира утащили прямо с дрезины, то кто-то видел поезд-призрак». Сама она призраков ни разу не видела и считала, что они являются только тем, кому предстояло скоро умереть. А вот люди и впрямь пропадали – Ника знала лично двоих братков с Китая, которые ушли на Третьяковку и не вернулись – даже тел не нашли. Кто-то рассказывал, что если свернуть в какой-нибудь боковой туннель, то можно случайно попасть в другое метро, секретное. А оттуда уже не выберешься – так и будешь плутать, пока сам не станешь призраком. «Интересно, Муся и вправду слышит голоса, или это ей мерещится?» Ника покосилась на напарницу, но девочка глядела в темноту, не подозревая, какие мысли роятся в голове у спутницы. Через несколько минут дрезина остановилась на Комсомольской.

– Самая красивая станция во всем метро, – убежденно проговорила Ника, глядя по сторонам.

Муся не ответила, она, казалось, впитывала каждую деталь: если Проспект Мира удивил ее, то на Комсомольской она и вовсе онемела – так поразили ее высокие колонны, широкие арки между ними, картины на потолке. Здесь некоторое время дрезина стояла, дожидаясь пассажиров. Народу набилось немало, все места были заняты. И в то же время люди тревожно озирались. До Ники долетели обрывки фраз: «Вот здесь, недалеко, говорят… Прямо с дрезины утащили». Девушка поежилась, невольно ухватилась покрепче за поручень и не выпускала его, пока дрезина вновь не выехала из туннеля.

На Курской Ника поднялась первой:

– Пошли.

Муся выбралась на станцию вслед за ней. Смотреть тут было особо не на что: ни картин, ни лепнины, разве что круглые колонны с выточенными ложбинками. Ника решительно направилась к переходу на радиальную.

– А куда мы? – робко пискнула девочка.

– Дела у меня тут. Кое с кем расплатиться надо, – буркнула Ника.

На Курской-радиальной, отделанной темно-серым мрамором и оттого мрачноватой, тем более что на освещении здесь явно экономили, Ника долго оглядывалась, пока ей не попалась на глаза невысокая девушка в спортивных штанах, кожаной жилетке и пластиковых тапках на босу ногу. Руки ее были покрыты татуировками. Ника подошла к ней и что-то прошептала на ухо. Та лениво кивнула и скрылась в туннеле.

– Теперь подождать надо, – сказала Ника, достала из рюкзака два куска пластиковой пенки, один взяла себе, другой протянула Мусе:

– Садись.

И, подавая пример, первой уселась, подстелив пластик.

– Зачем это? – удивилась Муся.

– Если будешь на холодном сидеть, детей не будет. Так мама говорила, – объяснила Ника. – Хоть я и не уверена, что мне так уж нужны дети, но вдруг когда-нибудь захочется?

По лицу Муси она поняла, что так далеко в мыслях маленькая бродяжка никогда не заглядывала. Однако девочка послушно уселась на свой кусок пластика и спустя несколько минут, привалившись к Нике, задремала.

Примерно через час татуированная девица показалась со стороны туннеля, шаркая ногами в тапках, и, подойдя к Нике, буркнула:

– Иди. Он ждет.

Ника потрясла за плечо уснувшую напарницу – та мгновенно проснулась и села, протирая глаза. Они дошли до конца станции, предъявили паспорта охранникам, сказав что идут на Бауманскую. Караульные предложили девушкам подождать дрезину, которая должна была отправиться в том направлении ближе к вечеру, но Ника сказала, что им недосуг ждать, что виза на Ганзу у них только до вечера действительна и что пешком они быстрей доберутся и туда, и обратно.

– Смотрите, девчонки, мы предупреждали, – покачал головой охранник постарше. А тот, что был помоложе, скабрезно хмыкнул.

Ника с Мусей шли по туннелю, боязливо озираясь и вздрагивая от каждого шороха. Наконец, Ника остановилась.

– Здесь.

Некоторое время они ждали. Потом из темноты вдруг выступила какая-то девушка, причем так бесшумно и неожиданно, что Муся вздрогнула. У незнакомки было бледное лицо, на котором сильно выделялись ярко накрашенные губы и лихорадочно блестящие глаза, обведенные темными кругами. Одета она была во что-то темное, обтягивающее. Девица смерила настороженным, презрительным взглядом Нику, буркнула: «Идем», – и зашагала обратно. Ника последовала за ней.

Вскоре в полутьме они увидели троих: высокую фигуру, рядом с которой застыли еще две девчонки, положив руки на рукоятки висевших на поясе ножей. Казалось, по первому сигналу хозяина они готовы кинуться на кого угодно и рвать, резать, грызть зубами. У Муси холодок прошел по спине. А Ника, похоже, совсем не волновалась.

Высокий человек протянул ей пакет. Ника заглянула внутрь.

– Все без обмана, – процедил он. Девушка в ответ вручила ему сверток. Проверив содержимое, человек хмыкнул:

– Неплохо. Но маловато будет. С тебя еще «полстолько».

– Нет уж. Не такой был уговор.