только один из нас. И это была не я. Я не дурочка, считать умею.
Мама хохотала во все горло так долго, что Эльса всерьез забеспокоилась о колибри.
– Тебе известно, что ты самый ушлый ребенок на свете? – спросила мама.
– А то! – простонала Эльса.
А про себя подумала, что ей, конечно, очень приятно такое слышать, но все-таки маме надо больше общаться с людьми.
– Что пишет бабушка? – спросила Эльса.
Мама сжала губы:
– Просит прощения.
– Потому что была плохой мамой?
– Да.
– Ты простила ее?
Мама улыбнулась, и Эльса снова вытерла ее щеки гриффиндорским шарфом.
– Я пытаюсь простить нас обеих. Но я как «рено». У меня долгий тормозной путь.
Эльса обняла ее и не отпускала до тех пор, пока колибри не выбилась из сил и не ушла заниматься своими делами.
– Бабушка спасала чужие жизни, потому что в детстве ее саму спасли. Я узнала об этом только из письма. Бабушка сама была сиротой, – прошептала мама.
– Прямо как Люди Икс, – кивнула Эльса.
– Ты наверняка уже знаешь, где спрятано следующее письмо? – улыбнулась мама.
Что за вопрос. Конечно, знает. Эльса знала об этом всегда. Главное достоинство нашей сказки отнюдь не в том, что она полна неожиданных поворотов. Эльса совсем не дурочка.
Мама снова засмеялась. Строгая медсестра не выдержала и вошла в палату сообщить о том, что если они сейчас же не прекратят смеяться, то шланги могут выскочить. Новенькая, что с нее возьмешь.
Эльса встала. Мама ласково пожала ее руку.
– Знаешь, как мы назовем Полукого? Не Эльвир. Совсем по-другому. Мы с Джорджем поняли, как только нам его показали. Уверена, что тебе понравится. – Мама произнесла новое имя.
Она права. Эльсе оно нравится. Очень.
Спустя несколько минут она смотрела на него сквозь стекло. Он лежал в маленькой пластиковой коробочке. Или в большом контейнере для завтрака. Трудно сказать, на что это больше похоже. Малыш был тоже опутан шлангами, губы синие, а личико такое, будто он весь день бежал против ветра, но медсестры сказали, что это не опасно. Эльсе это не понравилось. Обычно так говорят, когда имеют в виду обратное. Эльса сложила ладони рупором и прошептала:
– Не бойся, Полукто! Теперь у тебя есть сестра. Все наладится. Все будет хорошо.
Эльса перешла на тайный язык:
– Я постараюсь тебе не завидовать. Я очень долго тебе завидовала, но теперь у меня появился приятель – Альф. У него тоже был младший брат, и они ругались всю жизнь. Не хочу, чтобы мы с тобой ругались всю жизнь, понимаешь? Надо работать над этим уже сейчас.
Кажется, Полукто все понял. Эльса прижалась лбом к стеклу.
– А еще у тебя есть бабушка. Она настоящий супергерой. Я тебе все про нее расскажу, когда мы вернемся домой. Молокомёт я отдала мальчику с синдромом, увы. Но я сделаю новый специально для тебя. Я возьму тебя с собой в Просонье, мы будем есть мечты, танцевать, смеяться, плакать. А еще мы будем храбрыми и научимся прощать. Мы полетим на облаконе, и бабушка будет ждать нас на лавочке в Миамасе и курить. А однажды к нам придет дедушка. Мы услышим его издалека, потому что он очень громко смеется. Так громко, что, наверное, нам придется построить для него восьмое королевство. Надо спросить у Волчьего Сердца, как будет «я смеюсь» на языке его мамы. И ворс тоже там будет. Тебе он понравится. Лучше ворса друга нет.
Полукто посмотрел на нее из своей коробочки. Эльса вытерла стекло гриффиндорским шарфом.
– У тебя отличное имя. Самое лучшее. Я расскажу тебе о мальчике, в честь которого ты был назван. Тебе он понравится.
Эльса еще постояла возле стекла, думая о том, что идея с колибри все-таки не самая классная. Пожалуй, пока что придется оперировать вечностями. Так проще. К тому же это напоминает о бабушке. Удерживает ее здесь.
Прежде чем уйти, Эльса снова сложила руки рупором и прошептала на тайном языке:
– Ты мой брат, и это самое великое приключение, Гарри. Самое-самое!
Будет так, как сказала бабушка. Все наладится. Все будет хорошо.
Когда Эльса вернулась в палату, врач, показавшийся ей знакомым, стоял рядом с маминой кроватью. Он молча ждал, понимая: Эльсе понадобится время, чтобы вспомнить, где она его видела. Наконец жетон провалился в отверстие и Эльса вспомнила, – как она могла забыть!
