– Почему?
– Это мой дом.
Ну как после этого можно не любить Бритт-Мари?
Особенно если тебе почти восемь.
– Почему вы с бабушкой все время ругались? – спросила Эльса, хотя заранее знала ответ.
– Она считала меня… старой перечницей, – ответила Бритт-Мари, не сказав о главном.
– А почему вы такая старая перечница? – спросила Эльса, вспомнив о принцессе, сокровище и ведьме.
– Видишь ли, Эльса, есть люди, которым не безразлично, что происходит вокруг. И это совершенно нормально! Как только появляются люди, которым не безразлично, твоя бабушка называет их «старыми перечницами» – но разве можно жить по-другому? Это не жизнь, а существование, – сказала Бритт-Мари милым голосом старой перечницы.
– Вы очень глубокий человек, если познакомиться с вами поближе, – сказала Эльса.
– Спасибо, – ответила Бритт-Мари, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не стряхнуть невидимые пылинки с Эльсиной куртки.
Вместо этого она получше взбила подушку, хотя вот уже много лет как взбивать там было нечего. Эльса обмотала пальцы гриффиндорским шарфом.
– Я вспомнила об одном дяденьке из стихотворения, который говорит, что раз его типа никто не любит, то пусть хотя бы ненавидят. Лишь бы на него обратили внимание, – сказала Эльса.
– Доктор Глас, – кивнула Бритт-Мари.
– «Википедия», – поправила Эльса.
– Это из «Доктора Гласа», – не сдавалась Бритт-Мари.
– Это сайт?
– Пьеса.
– А-а.
– Что такое «Википедия»?
– Сайт.
Бритт-Мари сложила руки на коленях.
– Вообще-то «Доктор Глас» – это роман. Но я его не читала. Но есть и спектакль, – неуверенно сказала Бритт-Мари.
– А-а.
– Люблю театр.
– Я тоже.
Бритт-Мари кивнула. Эльса тоже.
– Доктор Глас – хорошее имя для супергероя.
Про себя Эльса подумала, что это имя больше бы подошло его немезису, но, кажется, Бритт-Мари не читает серьезной литературы на регулярной основе, и Эльса не хотела все усложнять. Бритт-Мари кивнула. И процитировала по памяти: «Нам хочется, чтобы нас любили или хотя бы почитали, хотя бы боялись, хотя бы поносили и презирали. Нам хочется внушать людям хоть какое-нибудь чувство. Душа содрогается от пустоты и жаждет общения любою ценою»[5].
Эльса не до конца поняла, но кивнула. В знак согласия.
– А вам чего хочется?
Бритт-Мари потянулась к коленям, но не стала ничего смахивать.
– Видишь ли, Эльса, быть взрослым непросто, – уклончиво сказала она.
– Ну, знаете ли, ребенком быть тоже не так уж и просто, – упрямо ответила Эльса.
Бритт-Мари слегка дотронулась до белой полоски от кольца.
– Ранним утром я любила стоять на балконе. Я рано вставала. До того, как проснется Кент. Твоя бабушка это знала и однажды налепила снеговиков. Поэтому я разозлилась. Она знала мою тайну и воспользовалась этим, чтобы сделать из меня посмешище.
– Какую тайну? – спросила Эльса.
Бритт-Мари крепко сцепила руки.
– Я была не похожа на твою бабушку. Никуда не ездила. Всегда сидела на одном месте. Но иногда ранним утром мне нравилось стоять на балконе, когда дует ветер. Я знаю, что это глупо, все считают, что это глупо, ничего удивительного.
Она поджала губы.
– Но мне нравилось чувствовать ветер в волосах. А что такого?
