ящика лист белой бумаги и баночку с крышкой-пипеткой. Капля маслянистой жидкости растекается по листу, но стоит Арендару провести над ней ладонью, и клякса превращается в цветную печать.
Молча смотрим на неё. Наконец Арендар берёт лист и заглядывает мне в глаза.
– Спасибо за удивительный вечер.
– Это мне надо благодарить.
Он медленно мотает головой.
– Нет, ты не понимаешь, как это… – Арендар вздыхает и протягивает мне бумажку. – Не важно. Спокойной ночи.
Прежде, чем успеваю ответить, печать соприкасается с моей рукой, и в следующий миг кабинет и сам Арендар сменяются темнотой комнаты в общежитии.
Мне хорошо после чудесного вечера, но грустно от столь внезапного расставания.
Оглядевшись, замечаю на секретере подсвечник. Активирую источник, щёлкаю пальцами, и свеча ярко вспыхивает. Получилось намного легче и мощнее, чем на занятии по стихиям.
Ника сонно ворочается на кровати. Схватив подсвечник, заскакиваю в ванную комнату и закрываю дверь. Стою, прислушиваясь, но в комнате тихо, значит, Нику не разбудила.
Готовясь ко сну, стараюсь делать всё максимально тихо, и вдруг ловлю себя на том, что мурлыкаю под нос весёлую мелодию. Напевать что-то совсем не в моём характере, но я лишь рассеянно улыбаюсь этой странности. Мне слишком хорошо, чтобы думать об этом и завтрашнем дне. А стоило бы подумать.
***
Утром всё кажется не таким радужным. Меня ещё пьянят воспоминания об объятиях Арендара, а мысли о поцелуях отзываются дрожью в коленях, но при свете дня намного труднее забыть о разнице между нами.
И если с разницей видов драконы бороться научились, то с разницей в общественном положении – вряд ли. Ведь даже маме Арендара, судя по его оговоркам, пришлось нелегко, а она была избранной. Если я и избранная Арендара, то об этом, судя по информации в книге, можно узнать только через три года, и за эти три года аристократы меня сожрут.
А через три года может оказаться, что я никакая не избранная, а значит, не могу одракониться и завести полноценную семью. Семью я хочу, настоящую, с детьми. И как после трёх лет с Арендаром заводить отношения с кем-то ещё?
При этом каждое использование метки, пульсаров и заступничества будет усиливать мою зависимость от принца. Он вроде достаточно благороден, чтобы не пользоваться этим, но вдруг нет? И как с ним общаться при остальных студентах тоже непонятно.
Но в любом случае целуется он крышесносно, с огнём творит красивейшие чудеса, и даже если это ни к чему не приведёт, на память останется такое удивительное романтичное свидание…
– Лера! – зовёт из-за двери Ника.
Выключив воду, чтобы не мешала шумом, отзываюсь:
– Да?
– Мы на завтрак опаздываем, можно я уже пойду, а? Могу тебе пирожков принести…
– Спасибо, не надо.
– Уверена? – недоверчиво уточняет Ника.
– Да.
Помедлив, она с сомнением прощается:
– Тогда до встречи.
Третий день я без завтрака остаюсь, и ведь сегодня могла бы успеть сходить, если бы не зависла в душе, вспоминая то поцелуи, то огненные цветы, то пламя в глазах Арендара. А если буду продолжать в том же духе, и на утреннюю пробежку опоздаю.
Интересно, Арендар будет там?
И почему мне в голову лезут всякие романтические бредни о поцелуях по углам?
Так, срочно выкинуть из головы принца и засунуть туда мысли об учёбе.
Внушение действует не очень, но при частом повторении помогает.
Когда я в стройнящей эффектной форме боевых магов – и нет, я почти не фантазирую, как Арендар восхищённо на меня посмотрит – закрепляю волосы в конский хвост, дверь содрогается от лихорадочного стука.
– Студентка Валерия, открой немедленно! – Голос такой, словно меня арестовывать идут.
