Слова точь-в-точь, что недавно произнёс Максимильяно.

Друзья без возражений ушли, я не смогла.

– Я с тобой.

– Груша, – в голосе мужа звучало отчаяние. – Пожалуйста!

– Ни за что, – отрезала я. – Ни за что не оставлю тебя одного. Даже если погонишь поганой метлой, не уйду! Никогда.

Он на мгновение прикрыл глаза, но все же кивнул. Я выдохнула и только в тот момент поняла, что не невольно сдерживала дыхание.

Альдамир снова подал ладонь, в которую я вцепилась похлеще краба. А потом мы до темноты сидели в саду, обнявшись, и молчали.

Потому что слова только мешали.

– Пойдём в дом, – попросила я, когда на небе зажглись звезды. – Нужно отдохнуть.

– Ты права, родная, – без спора согласился Альдамир. – Давай, посидим ещё пять минут и пойдём.

Но пятью минутами мы ограничиться не сумели. Муж усадил меня к себе на колени и крепко прижал. В коконе его рук было так хорошо и спокойно, что я не заметила, как уснула. А следующим днём проснулась на кровати в комнате, которую нам выделила госпожа Мирена. Причём проснулась не сама, а была разбужена поцелуями: лёгкими, но невероятно чувственными. Лоб, щеки, губы, шея, ушки – любимый мужчина старался на славу. Я млела и не торопилась открывать глаза. Желала, чтобы мгновение длилось вечно.

А муж, тем временем, осмелел. Не видя сопротивления, принялся расстегивать рубашку. Пуговку за пуговкой, медленно, будто давая возможность отказаться. Но в этот момент я меньше всего хотела, чтобы он останавливался. Слишком долго ждала того, на что имела полное право.

Наконец, рубаха была расстегнута, ее полы распахнуты. Прохладный воздух тут же осыпал поцелуями обнаженное тело, следом за ним пришли горячие пальцы и губы. Я сжала зубы, сдерживая стон, боясь лишним звуком помешать. А руки продолжали трогать, исследовать, ласкать. И с каждым прикосновением во мне росло то сладкое чувство, от которого кружилась голова, и даже за закрытыми глазами летали огненные круги.

Пальцы добрались до резинки трусиков, осторожно проникли под неё, огладив чувствительную кожу. Скользнули дальше, а я невольно задержала дыхание, приготовившись ощутить нечто большое, но…

Я убью их!

Первая осознанная мысль была весьма кровожадна. Судя по рычанию рядом, неизвестного за дверью будем убивать вдвоём, с особой тщательностью.

Хотелось крикнуть мужу: «Не останавливайся, пусть проваливают!»

Но я не успела. Из-за двери послышался бодрый голос госпожи Гром, приглашавшей к столу. Пришлось заталкивать злобу куда подальше и открывать глаза. Муж сидел рядом. На его лице читалось желание и невероятное разочарование. Вкупе с общим помятым видом и сеновалом на голове это смотрелось бы потешно. Вот только мне было не до смеха. Как будто само Предопределение не позволяло нам близости, чужими руками оттаскивая друг от друга.

– Груша, – простонал Альдамир. – Я так больше не могу.

Мне хотелось заверить его, что все будет хорошо. Но вместо этого я просто подползла ближе и обняла, слушая, как в унисон бьются наши сердца. А потом поцеловала, нежностью показывая, как сильно люблю.

– Я тоже тебя люблю, родная, – прошептал он в губы. – И безумно жажду украсть тебя у всех и спрятать в укромном месте.

Очередной стук и негромкое «кхм-кхм» заставил прервать поцелуй, грозящий перейти во что-то другое.

– Бедолажки мои, – в голосе госпожи Мирены слышалась неловкость. – Вас только и ждём.

– Три минуты, – прохрипел муж. – Будем.

– Конечно-конечно.

Матушку Сонора моментально сдуло из комнаты, но момент был потерян.

– Пора.

– Пора, – эхом повторила я.

Как бы ни хотелось, но пришлось стаскивать себя с кровати, вести в ванную и одевать. А потом спускаться в гостиную, представая пред светлыми ликами друзей.

– Надо же, и года не прошло, – поддела Кора. – Присаживайтесь, полуночники. Только вас и ждем, уже животы от голода свело.

Подтверждая ее слова, чей-то живот, а точнее, нашего бородатого товарища громко заурчал. Гном смутился, покраснел и уткнулся лицом в пустую тарелку.

– Вот видите, – еще сильнее возмутилась валькирия. – Скоро бедняга Сонор изголодается и начнет на всех бросаться. Это вам хорошо, ночным воздухом подышали, на звезды посмотрели и сыты. Нам, существам приземленным, требуется пища посущественнее.

– Ты чего такая агрессивная? – спросила я, усаживаясь рядом с мужем. – Не с той ноги встала?

– Вот еще, – буркнула та, пытаясь оторвать ножку от жаренной то ли мегакурицы, то ли кого-то похожего. – Просто дел полно, а вы спите до обеда.