– Нет.

Мэддокс был рад, ведь им представилась возможность вместе открыть всю полноту связанных с этим удовольствий. Даже до того, как демон стал неотъемлемой частью его самого, он был не особенно нежен с женщинами. Даже тогда он предпочитал брать их по-быстрому. Они были всего лишь приятным способом получить удовольствие, и ничем больше.

После того как Мэддокс был проклят, он с еще большим рвением стал избегать привязанности. Он всегда опасался, что, если привяжется к какой-то женщине, то дух проявит себя. Только тогда он понял, какой огромной ценностью обладает время, осознал, что ему следовало наслаждаться жизнью, когда у него была такая возможность.

Еще никогда воин так не боялся своего демона, как сейчас, но при этом понимал, что ни за что не предоставит духу возможность помешать ему получать удовольствие. Он был слишком жестким, чересчур грубым с большинством женщин, но поклялся себе, что не станет вести себя так с Эшлин.

«Я буду контролировать себя, чего бы это ни стоило, – пообещал себе Мэддокс. – Я буду держать демона в узде». Он поцеловал изгиб поясницы девушки, а затем провел языком по ее позвонкам, поднимаясь все выше.

– М-м-м… – выдохнула она. – Мне нравится…

Мэддоксу тоже нравилось происходящее, нравилось все связанное с Эшлин. Намыливая ее голени, а затем и бедра, он прикусил внутреннюю поверхность щеки, чтобы сдержаться и не укусить Эшлин…

Не способный и дальше сопротивляться соблазну, Мэддокс смыл с рук пену и проник двумя пальцами в самую сокровенную часть тела девушки.

Она вскрикнула и отстранилась, сопротивляясь его прикосновению, но вскоре снова прижалась к нему, расставив ноги шире и беззвучно моля о продолжении. Мыльная пена была скользкой, как и сама девушка. Пальцы Мэддокса проникли в ее лоно, и он нежно ущипнул набухшую плоть. Девушку будто ударило током.

– Тебе все еще нравится? – спросил он, и в его голосе звучала страсть.

«Возьми ее, – умолял он себя. – Возьми ее прямо сейчас».

– Нравится. Очень, – пробормотала она.

Мэддокс проник так глубоко, как смог, и услышал, как она выдохнула его имя.

– Тесно, – произнес он сквозь сжатые зубы. – Горячо.

Ему показалось, что он почувствовал… «Нет, этого не может быть», – оборвал он свою мысль.

– Хорошо. Очень хорошо, – бормотала Эшлин.

Мэддокса охватило пламя, более горячее, чем то, с каким он сталкивался в преисподней. Никогда прежде его так не трясло, еще ни разу в жизни его член не был таким твердым. Он был готов к действию. «Если я так сильно реагирую, входя в нее пальцами, что произойдет, когда я полностью проникну в нее? – спросил он себя и продолжил: – Не могу остановиться». Сжав зубы, он ввел в нее еще один палец, растягивая ее плоть. И вот тогда он окончательно осознал наличие преграды, свидетельствующей о том, что перед ним девственница. Губы Мэддокса сжались в тонкую нить, он наклонил голову и лишь через несколько мгновений сообразил, что стоит и в замешательстве пялится на область между ее ног.

«Девственница? Конечно же нет, – мысленно отрезал он. – Она же взрослая женщина. Но преграда говорит сама за себя…» Мэддокс отстранился от Эшлин и замер. Он не стал прикасаться к ней снова, а лишь смотрел, то поднимая, то опуская взгляд. Как и он сам, девушка дрожала.

В мозгу Мэддокса лихорадочно бились тысячи мыслей. «Как такая красавица может быть девственницей? Почему охотники прислали неопытную девушку, чтобы она соблазнила меня? Или боги подослали девственницу, чтобы наказать меня? А может, они просто хотели покарать саму девственницу?» – мысленно спрашивал себя Мэддокс.

Смущенная его внезапным отступлением, Эшлин вскинула голову, чтобы встретиться с ним взглядом. На ее красивом лице удовольствие и боль сменяли друг друга.

– Я сделала что-то не так? – спросила она.

Мэддокс покачал головой, не будучи пока в силах говорить. Собственнический инстинкт охватил каждую клеточку его тела. Еще ни один мужчина не проникал в нее, не ощутил ее сладость.

– Тогда почему ты остановился? – удивилась Эшлин.

Она повернулась к нему лицом, и он увидел ее сжавшиеся от возбуждения соски, розовые и влажные. Они будто тянулись к нему, умоляя о продолжении…

Мэддокс вдруг понял, что чуть не лишил Эшлин девственности, хотя ни разу даже не поцеловал ее. Любая женщина, даже наживка, даже божественное наказание, заслуживает гораздо большего. «Она должна избежать такой участи», – решил он.

Но прошлой ночью эта женщина оказалась в лесу, и ее преследовали четверо охотников. Мэддокс был уверен, что эти события связаны друг с другом, но теперь он стал спрашивать себя, не могла ли быть их целью сама Эшлин. «Если это действительно так, то по какой причине? – спрашивал он себя. – Внутри ее не живет демон, иначе я бы это почувствовал. Или нет? Теперь я уже ни в чем не уверен, ни в чем, кроме того, что хочу эту женщину всеми фибрами своего существа. Хочу с того самого первого момента, как увидел ее». Эта девушка произвела на Мэддокса очень глубокое впечатление, даже