вопросы. Ты не венгерка. Откуда ты?
Эшлин со вздохом плотнее придвинулась к Мэддоксу и прижалась спиной к его животу, а он обнял ее сзади. Такая поза была хороша во всех отношениях – девушке было удобно и совсем не больно, а воин чувствовал тепло и нежность ее тела.
– Я из Штатов, из Северной Каролины, если быть точной. Хотя большую часть времени езжу по свету с экспедициями Всемирного института парапсихологии.
Мэддокс осторожно погладил ладонью живот девушки, вспоминая, слышал ли он когда-нибудь о такой организации.
– А они…
– Занимаются сверхъестественным. Тем, что не поддается научному объяснению. Разными существами и созданиями, – ответила она, тяжело выдохнув. – Они изучают, наблюдают и стараются поддерживать мирные отношения между видами.
Мэддокс задумался. «Она в самом деле сейчас призналась, что работает на охотников?» Они всегда утверждали, что чинят насилие во имя установления мира на земле. Между бровей у него залегла глубокая складка. Он решил, что нужно расспросить девушку подробнее, и поинтересовался:
– Что именно ты для них делаешь?
Эшлин ответила не сразу.
– Я слушаю и помогаю искать таких существ.
Девушка нервно заерзала на простынях, разговор явно был ей неприятен.
– Что происходит, когда вы находите такое существо? – спросил Мэддокс.
– Я уже говорила. Мы их изучаем.
Эшлин замолчала, так и не дождавшись продолжения беседы. Мэддокс уставился в потолок. Его растерянность возрастала. «Говоря «изучаем», она имеет в виду «убиваем»? – спрашивал он себя. – Может, таким завуалированным способом она пытается меня предостеречь, сообщить, что действует заодно с охотниками? Или она работает на них, сама не зная этого? Или этот институт не представляет угрозы и люди, что трудятся там, действительно помогают видам сосуществовать в мире?»
– У твоих коллег есть татуировки на запястьях? В виде символа бесконечности?
Она покачала головой:
– Нет, по крайней мере, я ни разу ни у кого такой не видела.
«Она сказала правду, – напряженно думал Мэддокс, – или солгала?» Он понимал, что знает ее недостаточно хорошо, чтобы понять это. У всех охотников, которые нападали на Владык в Греции, да и у той четверки, что шныряла вчера по лесу, были татуировки.
– Ты сказала, что слушаешь. Что именно ты слушаешь? – спросил воин.
Эшлин снова помедлила с ответом.
– Разговоры, – прошептала она. – Я думала, что могу говорить об этом,
Демон Насилия рванулся наружу, и Мэддокс прилагал нечеловеческие усилия, чтобы удержать его. «Что она скрывает?» – спрашивал себя он.
– Не важно, готова ты или нет, – отрезал мужчина. – Ты расскажешь мне все, что я хочу знать. Сейчас же.
– Нет, не расскажу, – упрямо заявила она.
– Эшлин.
– Нет!
Мэддокс был близок к тому, чтобы навалиться на нее, обездвижить и силой вырвать ответы. Лишь осознание того, что она все еще больна и слаба, удержало его на месте. Но он знал, что так или иначе все равно получит ответ.
– Красавица, я спрашиваю только потому, что хочу лучше тебя узнать. Расскажи мне что-нибудь о твоей работе. Пожалуйста.
Девушка потихоньку расслабилась.
– Люди, которые работают в институте, учатся молчать о том, что они делают. Мало кто из посторонних поверит нам. Большинство просто сочтут нас сумасшедшими.
– Я не подумаю, что ты сумасшедшая. Как я могу?
Она вздохнула:
– Хорошо. Я расскажу тебе об одном из моих заданий. Какое бы выбрать… – Она задумалась, затем щелкнула языком. – Знаю! Думаю, тебе понравится. Несколько лет назад я… то есть институт обнаружил ангела. У него были сломаны крылья в нескольких местах. Пока мы его лечили, он поведал нам о разных измерениях и порталах, их соединяющих. Это лучшее в моей работе – с каждым новым открытием мы узнаем, что мир гораздо больше, чем мы думаем.
«Любопытно», – решил Мэддокс.
– А что институт делает с демонами?
– Изучает их, как я и говорила. Мы вмешиваемся и не даем им навредить людям, если есть такая угроза.
