невидимых глазу пазухах под кожей. Крылья были длинными и черными и казались мягкими, как паутина, но на концах были заострены, точно ножи.

Эшлин шумно втянула ртом воздух.

– Мне лучше. Клянусь. Мне лучше, – бормотала она.

Мэддокс положил ладони на ее щеки и попытался ее успокоить:

– Тихо. Все будет хорошо.

Глаза Даники сделались неестественно огромными, казалось, они вот-вот выскочат из орбит.

– Не надо! – закричала она.

Девушка хотела вырваться, убежать обратно в комнату, но Аэрон держал ее стальной хваткой. Она простерла руки к Рейесу:

– Я не могу! Не могу! – кричала она. – Не дай ему сделать это, Рейес! Пожалуйста!

С мученическим выражением лица Рейес шагнул в ее сторону, протянул к ней руки, зарычал и бессильно уронил их.

– Рейес!

– Летите! – заорал Рейес.

Не проронив больше ни слова, Аэрон сиганул с террасы, увлекая за собой Данику, и они оба скрылись из вида. Она закричала, но вскоре крик перерос в удушье, а затем в стон. Потом парочка снова появилась в поле зрения и взмыла высоко в небо. Крылья Аэрона взмахивали грациозно и ритмично.

– Останови его! – выдохнула Эшлин. – Пожалуйста!

– Я не могу. А если бы и мог, то не стал бы делать это. Не беспокойся о ней. У Ярости могучие крылья, легкий вес Даники для них – ничто.

Он осмотрелся в поисках Рейеса, который шагал из угла в угол. В руках у него был кинжал, причем держал он его не за рукоять, а за лезвие, и кровь хлестала из его кулака с побелевшими костяшками на пол.

– Нам нужны вода и кофе, – сказал ему Мэддокс, вспоминая наказы Даники.

Рейес остановился и крепко зажмурился, словно силясь взять себя в руки, словно он балансировал на грани полного самозабвения.

– Я должен был сам с ней пойти, но идти пешком слишком долго. Видел, как она была напугана?

– Видел. – Мэддокс не знал, что еще сказать. Страх Даники был для него пустым звуком, когда рядом страдала от боли Эшлин.

Рейес потер подбородок, оставляя на коже кровавые следы.

– Ты сказал нужны вода и кофе?

– Да, – подтвердил Мэддокс.

Казалось, Рейес был благодарен за то, что ему нашли дело. Он ушел. Очевидно, Мэддокс был не единственным в крепости, у кого внезапно возникли проблемы с женским полом. Скоро Рейес вернулся с подносом и поставил его на край кровати, после чего снова удалился. Мэддокс сомневался, что он еще вернется. Если Рейес испытывает к Данике хоть половину тех чувств, которые Мэддокс питает к Эшлин, то впереди его ждет такая бездна боли, какая ему еще даже не снилась. Грустно мотнув головой, Мэддокс перегнулся через Эшлин и взял с подноса стакан теплой воды. Подсунув ладонь ей под шею, он слегка приподнял ее голову и поднес ко рту стакан.

– Выпей, – сказал он.

Упрямо сжав губы, она отрицательно покачала головой.

– Выпей, – настаивал он.

– Нет. Меня может снова…

Воспользовавшись тем, что девушка открыла рот, он влил туда содержимое стакана. Она поперхнулась и закашлялась, но большую часть воды все-таки проглотила. Несколько капель повисло у нее на подбородке. Мэддокс поставил пустой стакан на пол. Эшлин посмотрела на него янтарными глазами, полными укора.

– Я сказала, что мне лучше, но это еще не значит, что я чувствую себя превосходно. Желудок еще побаливает.

Мэддокс скривил губы. Заботиться о смертном – непросто. Он так и не извинился за то, что заставил ее пить. «Она получит то, в чем нуждается, – решил он, – хочет она того или нет». Затем он взял с подноса чашку с кофе и скривился еще сильнее: напиток был холодный. Ну что ж, сойдет и такой.

– Пей, – велел он. Почему-то – он по-прежнему не был готов размышлять над этим – она была важна для него, очень много для него значила.

Ни слова не говоря, без малейшего предупреждения девушка выбила у него из рук кофе. Удар вышел совсем слабым, и все же керамическая чашка отлетела на пол и разбилась, пол окрасили черные лужица и уйма брызг.

Щеки Эшлин порозовели.

– Нет, – протянула она с облегчением.

– Очень грубо с твоей стороны, – пожурил ее Мэддокс, мягко отводя от висков пряди волос, нежно касаясь шелка кожи.

– Мне все равно.

– Ну и ладно. Обойдемся без кофе, – примирительно сказал он, смотря на нее, на женщину, которая перевернула весь его мир сверху вниз. – Ты по- прежнему хочешь уйти отсюда? – Этот вопрос сорвался у него с уст помимо воли. Мэддокс не собирался спрашивать Эшлин ни о чем таком, ибо уже принял