Когда каникулы кончились и ученики вернулись в Хогвартс, все узнали о горестном событии.

На родителей Колина и Денниса Криви напали Упивающиеся, когда те шли по Косому переулку, возвращаясь из Гринготтса. Нападение было настолько внезапным, что окружающие не успели ничего предпринять: трое в серебряных масках внезапно выступили из тени дома, в которой прятались, и со словами: «Сдохните, магглы!» вытащили палочки и метнули в несчастных несколько проклятий. Не дожидаясь, пока кто-нибудь сообразит вызвать авроров, Упивающиеся дезаппарировали. Их работа была выполнена: «Авады» нашли свою цель.

Все искренне сочувствовали горю Колина и Денниса, которые, казалось, постарели за эти дни лет на пятьдесят. Учителя тоже жалели их и словно не замечали несделанных домашних заданий или не получившихся заклинаний. Валькери неодобрительно хмурилась, глядя на плоды их трудов на своих уроках, но тоже молчала, уважая чужое горе. Однако после того, как в подземельях по вине Криви чуть было не прогремел взрыв, она не выдержала и велела братьям зайти после уроков.

Никто не знал, о чём они говорили — гриффиндорцы отмалчивались — но после этого Криви немного успокоились и стали больше походить на прежних себя, хотя страшная потеря и оставила незаживающие раны в их душах.

Прошёл месяц, и на горизонте замаячил день Святого Валентина. Несмотря на тревожные слухи о действиях Вольдеморта и нападениях Упивающихся, ученики всё же готовились к празднику — исключая тех, кто, как и братья Криви, пострадал от рук тёмных магов.

Покупались подарки, вытаскивались из сундуков парадные мантии; ученики начали приглашать друг друга на бал. Рон в этот раз шёл с Гермионой, Гарри — с Джинни; Симус и Дин пригласили близняшек Патил; даже Невилл, преодолев смущение, и нашёл себе пару в лице Сьюзен Боунс, милой пухленькой хаффлпаффки.

Всех всколыхнуло возвращение Снейпа незадолго до праздника, седьмого февраля. Никто не видел, как он вернулся, но все знали, что он сильно истощён и лежит в больничном крыле, а мадам Помфри и профессор Дракула пытаются поставить его на ноги. Слизеринцы и любопытные с других факультетов неоднократно пытались прорваться туда и разузнать что-нибудь. Мадам Помфри, устав гонять незваных визитёров, пожаловалась Валькери, и та продемонстрировала любителям совать нос не в свое дело такой угрожающий оскал, что их как ветром сдуло. Самым впечатлительным несколько ночей снились кошмары, и немудрено: вампирские клыки, способные перегрызть горло любому, невольно внушали почтение.

Снейп понемногу выздоравливал, набираясь сил, и десятого февраля, впервые после возвращения, появился на ужине. Слизеринцы встретили его аплодисментами; их поддержала и часть Равенкло — к этому факультету Снейп всегда относился снисходительно, уважая их стремление к учёбе. Равенкловцы тоже в ответ проявляли уважение к его дисциплине, хотя и не сказать, что любили. Профессор не подал вида, что вообще что-либо заметил, однако его взгляд немного смягчился.

Валькери засобиралась обратно в Румынию, но Дамблдор убедил её остаться хотя бы на бал, лукаво заметив, что грех столь красивой девушке отказывать старику в танце. Пэнтекуин рассмеялась, однако согласилась повременить с отъездом.

— А ты знаешь, с кем идёт Малфой? — спросила Лаванда у Парватти, когда все гриффиндорцы вечером собрались в гостиной.

— Наверное, с этой Паркинсон, — ответила та.

— А вот и нет! — торжествующе воскликнула Лаванда. — Её пригласил Блейз Забини!

— И правда! Они же с ней разошлись ещё в начале года, я и забыла! А тогда с кем же? — изумилась Парватти.

«Золотое трио» невольно прислушалось к разговору.

— Никто не знает, — пожала плечами Лаванда. — Странно: любая, кого бы он пригласил, сразу же растрезвонила бы об этом! Но ведь не может он вообще не пойти! Он же такой симпатяшка!..

Девчонки принялись щебетать, наперебой обсуждая внешний вид Малфоя и других парней Хогвартса, и друзья моментально потеряли интерес к их болтовне.

— А правда, с кем же пойдёт Малфой? — задумчиво протянул Рон.

— Какая разница! — поморщилась Гермиона. — Лучше давайте ещё раз повторим то заклинание, что показал нам Флитвик — Зеркальные чары. Интересно, почему ими нельзя отбить Непоправимые проклятья? Другие же можно…

Гермиона после того памятного, «лесного» разговора, вела себя несколько странно. И Гарри, и Рону было отлично видно, что рассказанное Поттером не прошло мимо ее ушей, что она постоянно о чем-то думает, что-то осмысливает, молча спорит сама с собой, но одновременно стоически делает вид, будто ничего не случилось, ударившись в учебу с еще большим, каким-то горячечным энтузиазмом. Гарри молча выжидал, чем же кончится эта внутренняя борьба, а Рон разрывался между друзьями, почти не разговаривавшими друг с другом.

— Герм, не забивай голову! Нельзя, так нельзя — какая разница! — вздохнул он. — Ты хоть можешь думать о чём-нибудь, кроме учёбы?

— А о чем же еще? — совершенно серьёзно спросила та.

Гарри и Рон с безнадежным видом покачали головами.

Валькери сидела за столом и проверяла работы третьего курса, когда по нервам резануло ощущение приближения волны Высшей магии, не ниже