касания посадочных опор и затихающий звон двигателей обозначил конец нашего полета. Вся наша группа интернатских — под сорок мальчишек и девчонок, болтая, толкаясь, хватая сумки и надевая куртки, потянулась на выход. Я же, встав с сиденья последней, привычно пристроилась в хвост разномастной толпе.

Яркие лучи уперлись в лицо прямо при выходе, заставив зажмурится и отвернуться.

«Меченая…» — произнесла я про себя, увидев свое отражение в прозрачной части отведенной в сторону двери.

Оттуда на меня посмотрела одетая в стандартный костюм воспитанницы обычная, слегка нескладная девчонка четырнадцати лет с русыми, небрежно схваченными в хвост волосами до плеч и светло-карими глазами. Я машинально двинула головой, и отражение продемонстрировало на правой скуле давно заживший светлый шрам от ожога, похожий на выдавленную в коже перевернутую запятую.

«Меченая», «ведьма», «ненормальная», «поджигательница…» Да, кличек в интернате у меня после того случая появилось много.

Я всегда, сколько себя помню, отличалась от других детей, и отличалась сильно. Не любила компании и коллективные игры, никогда не возилась с куклами и ни с кем сильно не сближалась, предпочитая общество чтению. А еще у меня плохо получалось ладить с электроникой, без которой в наше время было никак. У меня постоянно ломались и глючили учебные планшеты, давились платежными картами терминалы и уличные автоматы или наоборот, начинали исторгать из себя поток банок и пакетов. Даже браслеты-коммуникаторы, выдаваемые всем интернатским — крайне прочные устройства, изначально рассчитанные на такую «агрессивную среду», как дети, — жили у меня от силы шесть-семь месяцев.

А три года назад так я так и вообще отличилась.

Компания старших воспитанников, решившая проучить «косорукую неумеху», спалившую им голографическую игровую приставку, просто пройдя рядом с ней, загнала меня в стоящий на краю интернатского сквера склад садового инвентаря.

И после того, что произошло потом, я, вернувшись через две недели обследования в больнице, и получила целый ворох кличек. И резко увеличившееся личное пространство, потому как не всякий хотел даже сидеть рядом с «ненормальной».

— Райан! Нам еще долго тебя ждать? — раздался голос сопровождавшей нашу группу воспитательницы. Не дожидаясь повторного окрика, я вздохнула, поправила рюкзачок на плече, и присоединилась ко всем.

Все наши, да и я тоже, не очень-то и хотели лететь на эту экскурсию. «Древний замок. Мифы и легенды прошлого». Это звучало как-то совсем уж по- детски, но группу приютских никто не спрашивал. Положено — значит, собрали, посадили и отвезли. Хотя и сам полет, и новое место, тоже были все же каким-никаким, а развлечением.

Но, выйдя из флайера последней и воочию увидав этот замок, темно-серой громадой словно растущий из каменистого холма над озером с темной водой, я внезапно передумала. Даже на том расстоянии, которое отделяло большую посадочную площадку от замка, бросалась в глаза его неподдельная древность, особенно сильно контрастирующая с современным металлом и пластиком дороги, ведущей к громадному каменному комплексу, вздымающему свои башни и шпили в небо с редкими облаками.

А, подойдя к странным воротам, на столбах которого восседало по зеленому от дождей и времени каменному крылатому кабану, я чуть не споткнулась от странного мимолетного чувства теплого ветра, на пару секунд засквозившего, такое впечатление у меня прямо в голове и внезапно без остатка выдувшего оттуда мучившую меня с самого утра головную боль.

Это уже становилось любопытно, и я подошла поближе.

Наш воспитатель, немолодая, спокойная миссис Виндж, представив нас ожидавшей девушке-экскурсоводу, уступила ей роль ведущей, сама заняла место в конце группы, и мы, пропустив выходящую из ворот и галдящую, как стайка мелких птиц, младшую школьную группу, пошли вперед.

— Кто это, мисс? — спросила идущая первой всегда любознательная Лайза и кивнула на парных пернатых кабанчиков, сидящих на квадратных столбах широких ворот.

— Никто не знает точно, — ответила экскурсовод, взглянув туда вслед за ней. — Эти свинки, эдакий своеобразный дозор замка, по данным научного анализа, были вырезаны из камня около полутора тысяч лет назад и равны по возрасту самому замку. Возможно, это животные из древних мифов, сказания о которых так и не дошли до нас, а может и просто фантазия скульптора.

Тут она иронически прищурилась, продолжив:

— Или не исключено, что эти необычные животные, возможно, когда-то действительно обитали здесь. Ведь этот замок — одно из древнейших сооружений, построенных на Британских островах, кто знает, может, эти занятные звери и впрямь жили когда-то на нашей планете?

— Летающие свиньи? Ну да, как же, — насмешливо прокомментировал Дерек, самый языкатый из наших. — Надеюсь, их пастуху тоже выдавали крылья… Или реактивный ранец!

Под затихающий смех экскурсия втянулась через ворота во внутренний двор и направилась к распахнутым, черным от времени высоким деревянным воротам, окованным железом, что вели внутрь замка.

«Хочу на волю… В лес, в степь, к воде…» — невесело подумала я, оборачиваясь на поросшие лесом пологие склоны, подступающие прямо к воде озера.