Принц облокотился о подушки и потер глаза. Сколько еще ждать, думал он. Сколько уже лет он пожертвовал ради этого дела? Сколько еще ему придется потратить, чтобы наконец-то начать жизнь, о которой он мечтал с детства?
Осталось недолго, говорил он себе. Должно быть, совсем недолго. Город рассыпается на части изнутри. Скоро он затрещит но швам. Нужно верить и подождать еще.
— Верить, — пробормотал принц. — Верить во что?
— Богов Неехары больше нет, — раздался женский голос. — Верь в себя, если больше не во что.
Алкадиззар развернулся, разбросав подушки и едва не запутавшись в собственных одеяниях. В противоположной части палатки сидела молодая женщина, облаченная в черные шелковые платья. Черный шарф окаймлял ее лицо с острыми чертами и контрастировал с золотом глаз. Линия татуировок из хны вдоль подбородка и вниз по тонкой шее сразу же напомнила ему о ночи снаружи палатки для собраний двадцать пять лет назад.
Принц ошеломленно спросил:
— Как ты сюда попала?
Офирия насмешливо фыркнула.
— Будь у тебя жена и несколько дочерей, я бы не смогла приблизиться к твоей палатке и на милю, — сказала она. — За тобой никто не присматривает. У тебя даже
Алкадиззар хмуро взглянул на нее:
— Чего ты хочешь?
Офирия немного отклонилась назад, поджимая под себя ноги.
— Будь гостеприимным хозяином и для начала предложи мне чая, — сказала она, надменно подняв голову.
Некоторое время принц беспомощно смотрел на нее.
— Думаю, тебе не следует быть здесь, — сказал он.
Офирия заморгала желтыми, как у львицы, глазами.
— Только, прежде чем налить воды, не забудь положить на дно кружки немного меда, — сказала она.
Алкадиззар встал и подошел к серебряному подносу, который недавно подарила ему одна из дочерей Фаира. Вода в медном чайнике была еще горячей. Он налил кружку чаю, пытаясь собраться с мыслями, и поставил ее перед провидицей. Офирия взяла кружку обеими руками и подняла к губам. Она вдохнула аромат чая, и на ее лице появилась слабая улыбка.
— Сокровища с далекого Востока, — прошептала она и, сделав небольшой глоток, подняла взгляд на Алкадиззара. — Благодарю тебя.
— Почему ты здесь, Офирия? — спросил Алкадиззар.
Провидица подняла тонкие брови:
— Ты знаешь мое имя? Тогда ты должен знать, что через несколько часов, когда Сулейму сожгут на погребальном костре, я стану новой невестой Ксара. После этого мы никогда не сможем поговорить вот так запросто. — Она сделала еще один маленький глоток чаю. — А нам с тобой нужно кое-что обсудить.
Недоумевающий Алкадиззар устроился на одном из ковров напротив Офирии.
— О чем нам говорить?
Офирия посмотрела на него поверх края кружки.
— Для начала скажи, почему ты все это время лгал Фаиру? Какое твое настоящее имя?
Принц удивился:
— Мое имя? Почему...
— Не пытайся обмануть меня, горожанин, — сказала Офирия мягким голосом, хотя ее глаза сверкали холодом. — Особенно когда так много на кону.
Во рту Алкадиззара вдруг пересохло.
— Хорошо, — сказал он. — Меня зовут Алкадиззар. Я принц Разетры.
— Ты лжешь.
Глаза принца расширились.
— Нет! Это чистая правда...
— Ты не принц, — сказала Офирия, прервав его жестом руки. — Я вижу, что ты сидишь на троне с пастушьим посохом и скипетром в руках. Ты царь.
Алкадиззар сжал челюсти.
— Быть может, позже, но не сейчас. Сначала мне нужно кое-что сделать.
— И зачем тебе для этого мой народ?
