называемые добродетели только тревожат нас и служат вовсе не для успокоения ужаса, а для его укрепления. При этом подобные качества являются наименее важными, наименее соответствующими жизни. Чаще всего эти качества становятся на пути людского возвышения в сумятице этого мира, давно нашедшего свой образ и с тех пор от него не отступающего. Мнимые утверждения жизни — все без исключения основанные на пропаганде Завтрашнего Дня: размножение, революция в самом широком смысле, благочестие в любой форме, которую вы можете назвать, — есть лишь утверждения наших желаний. По сути эти утверждения не утверждают ничего, кроме нашей склонности к мучению самих себя, нашей мании хранить безумную невинность перед лицом ужасающих фактов.
Путем сверхъестественного ужаса мы можем избежать, пусть ненадолго, кошмарной мести этого утверждения. Нас всех вырвали из небытия и перед окончательный забвением, на протяжении нескольких судорог, дали возможность открыть глаза и взглянуть на мир и протянувшуюся через него дорогу. Какой ужасный сценарий. Так для чего нам что-то утверждать, для чего плести жалкие истории о добродетели ужасной необходимости? Наша карта, это судьба дурака, достойная лишь осмеяния. И поскольку вокруг нет никого, кто мог бы посмеяться над нами, мы принимаем на себя эту роль. Так побалуйте себя жестокими удовольствиями, играми и притворством с самими собой, вкусите макабрианских радостей Вселенской Резни. В итоге вы сможете огласить горьким смехом какой-нибудь пыльный уголок нашей заплесневелой вселенной.
Сверхъестественный ужас во всех своих жутких проявлениях позволит читателю вкусить несовместимые с личным благополучием лакомства. Определенно, подобная практика не сможет найти всеобщую поддержку. Истинные макабристы редки, как поэты, и образуют тайное сообщество повсеместно повернувшихся спиной, с некоторыми филиалами отстранившихся с момента рождения. Но те, кому довелось услышать ароматы других миров, и отведать кухни противной стабильности существования, не смогут теперь удержаться от жути поданного им пиршества ужасов. Такие будут бродить в лунном свете, пожирая глазами двери склепов, и выжидая удобную возможность вломиться и увидеть все своими глазами.
Потому позвольте нам с этих пор говорить парадоксом: «Нас так долго насильно питали останками тысяч кладбищ, что вот теперь мы, макабристы, дождавшись жуткой расплаты, во спасение от ужасов добровольно поглощаем могильный страх… и находим его по вкусу».
КУЛЬТ УХМЫЛЯЮЩИХСЯ МУЧЕНИКОВ
Несомненно, одним из величайших недостатков сознания — по причине которого сознание можно считать матерью всех ужасов — является то, что сознание усугубляет необходимые страдания и создает излишние страдания, такие как страх смерти. Не имея необходимого для того, чтобы прожить свою жизнь (вспомните Глорию Битти), нестерпимо страдающие учатся скрывать свои страдания, как необходимые, так и излишние, поскольку мир приводится в движение не именем боли, а именем счастья, вне зависимости от того, переживается ли это счастье искренне, или является маской самого черного уныния. Всякий смышленый раб знает, что ему следует быть веселым и услужливым в присутствии хозяина. Те, кто восседает в верховных офисах земли в курсе, что врата счастья должны быть открыты для болтливых ветров в сторону простого народа, которому нужно постоянно осознавать, что все в порядке, и даже если не в порядке, то будет в порядке скоро. Планируете ли вы управлять своими ближними, или лишь продвигаться среди них, делать это следует с небрежным оптимизмом.
В одной из глав
Те, кто не полностью разделяют мнение Шопенгауэра об оптимизме, тем не менее могут получить некоторое представление о том, что он говорит, если взглянут в сторону плюющихся слюной демагогов, проповедующих ложь восхищенной аудитории. В подобных случаях оптимизм проявляет себя настолько бурно, что даже те, кто обычно предпочитает наложение на себя оптимистического заклятия, начнут испытывать тошноту, переживая ощущение потусторонней зловещести, сопровождающей вращение шестерен мировой машины. Мы помним о том, что «потусторонняя зловещесть» есть моральная оценка у тех, кто задумывается о подобных инсценировках. Те же, кто не обеспокоен подобными размышлениями, склонны облаивать подобные моральные оценки, по мере того как жуткое клоунское лицо оптимизма освещает небеса для того, чтобы наилучшим образом пользовать тела и сознания искромсываемых внизу.
Существуя в лучшем или худшем из возможных миров, большинство людей не может позволить себе размышлять слишком напряженно, не важно кем они являются, зловещими оптимистами, или нет. Подобные могут быть обеспокоены только одним, а именно тем, что для полагающих, что быть живым — это хорошо, есть единственное, о чем стоит беспокоиться — о том, чтобы чувствовать себя именно хорошо или как можно лучше, чтобы это «чувствовать себя хорошо» не означало для данного индивидуума в данный момент времени. Если вас кто-то спросит, чем вы заняты, вы можете ответить: «Я забиваю
