нечеловеческим визгом прыгнуло, взвив на своих крыльях к самому потолку.

Саламандра почувствовала, как к горлу, не смотря на жуткий голод, подкатил комок тошноты. В свете их колдовских фонарей она увидела, что подобных существ под сводами этого храма целые десятки. Они витали под потолком, заслоняя собой цветные фрески, словно стая руб, что кружилась в бесконечном водовороте, отбрасывая тени, что уродливыми уродливыми кляксами расползались по всему залу.

Теперь слова о том, что эти люди прибыли со звезд не казались такой уж дикой мыслью. Она и до этого была в людских селениях, видела издалека их странных баронов и лордов, но то, что она наблюдала в этой комнате, выходило за рамки ее понимания.

Половина людей даже на людей не были похожи! Она украдкой посмотрела на человека, чей мозг был увеличен настолько, что банально не умещался в голове и его большая часть покоилась в специальном футляре у него на спине.

— Во имя гибели Твоей и воскрешения, как Бога Человечества — храни и укрепляй нас, сражающихся ради Тебя, — Фродо прошептал молитву, поцеловав серебряную аквилу на тонкой цепочке. После чего неодобрительно посмотрел на двух абхуманов, что сейчас таращились на все, словно крестьяне на мануфактории.

— Запомните на будущее, что подобное поведение недопустимо в храме Императора, — полурослик вновь собирался вернуться к молитве, но вдруг услышал слабый оклик от пленников Вебера.

— Что с нами теперь произойдет? — Гвиневра посмотрела на полурослика, мысленно надеясь, что удивление на ее лице несколько притупилось и теперь она не похожа не деревенщину в городе.

— С вами? Ну, если наш священник признает вас не затронутой порчей Хаоса, то тот человек со свитком и пером, — Он на миг оторвал взгляд от статуи Императора, посмотрев куда-то в толпу, — официально зачислит вас в подразделения под командованием Тиберия, а уж оттуда в свиту к нашему инквизитору.

— А если не признает?

— Ну, плохи тогда ваши дела. А теперь прошу меня извинить. Представление начинается.

— Что? Что значит плохи? — Гвиневра попыталась спросить быстро удаляющуюся фигуру, но была остановлена железным воином, что преградил ей дорогу.

— Не выходи за пределы очерченной зоны, абхуман.

Тарквиния обиженно посмотрела на него, съязвив: «Какой смысл, если мы опять в цепях?».

Гул голосов стих. Огромные, отделанные под золото (это же всего лишь видимость золота, правильно?) двери бесшумно распахнулись, приковав взоры присутствующих ко входу.

Полный человек, одетый в странную матерчатую одежду, украшенную металлическими побрякушками вытянулся по стойке «смирно», после чего широко улыбнулся, произнеся: — «Мое почтение, уважаемый Крамер. Приятно, что вы смогли почтить нас своим присутствием».

— Сейчас не время для пустопорожних бесед, Тиберий. Где эти затронутые варпом абхуманы? Вы должны были сообщить мне в первую очередь, сразу после того, как они были пойманы.

Не став дослушивать его оправдания, прибывший равнодушно прошел мимо толп людей, даже не удостоив их взглядом, остановившись лишь перед Вебером.

— Вебер, — он поприветствовал его кивком головы.

— Приятно видеть вас, Генрих. Не волнуйтесь, исследования Молотова показали, что, несмотря на мутации, они не причастны к скверне.

— Не сомневаюсь в его профессионализме, но я предпочитаю убедиться лично.

Он отвернулся, молча выискивая взглядом свою цель.

— Не поймите неправильно, инквизитор, но никогда нельзя полагаться только на интеллект, когда имеешь дело с силами имматериума.

Генрих резко развернулся, направившись к концу зала пружинящей походкой.

За ним, с поразительной для такой махины тишиной проследовал его верный телохранитель зверолюд Томас.

Кем бы не был этот священник, он не принадлежал ордену. Но времени на изучение его регалий не было. Сейчас все внимание Тарквинии было приковано к огромному двухметровому монстру, что мрачной скалой возвышался позади щуплого тела священника, недобро щуря свои глаза при взгляде на нее и Гвиневру.

— Скажи мне, твоя душа чиста от порчи?

— Что? Какой порчи?!

Священник вдруг резко схватил инари за подбородок, направив ее взгляд на себя: «Смотри на меня, дитя, и даже не думай прятать свой взор».

Он не был магом, но стоило Тарквинии заглянуть в его карие, уставшие глаза, как время словно остановилось. Это были глаза безумца, фанатика, горевшие изнутри особым внутренним огнем, что есть у каждого истинно верующего существа. Внутренности словно сковало. Даже если она и хотела бы сейчас отвести свой взгляд, то просто не смогла бы этого сделать.