как со своей девушкой! Где мое кольцо, Каллум? Где, мать твою, мое кольцо?

Я не вижу лица Каллума, но зато замечаю, как напряглись его плечи.

— Тело моей жены еще даже не успело остыть! — рычит он.

Истон тоже заметно напрягается. Я беру его за руку, и он сильно, до боли, сжимает мои пальцы.

— Ты ждешь, что я снова женюсь, как будто это какой пустяк.

— Два года! — перебивает его Брук. — Она мертва уже два года! Смирись с этим!

Каллум пятится назад, как будто она ударила его.

— Я больше не позволю тебе водить меня за нос. Не позволю. — Брук кидается к нему и хватает его за рубашку. — Между нами все конечно, слышишь? Кончено!

Оттолкнув Каллума, Брук разворачивается и марширует к парадной двери, ее высокие каблуки цокают по мраморному полу.

Каллум остается стоять на месте, и когда она понимает, что он не собирается ее догонять, то поворачивается к нему и тычет в него пальцем.

— Сейчас я выйду отсюда и больше никогда не вернусь!

— Когда будешь выходить, смотри, чтобы дверь не ударила тебя по заднице, — ледяным тоном отвечает он.

Истон фыркает.

— Ты… ты… ты чудовище! — взвизгивает Брук.

Она с такой силой распахивает дверь, что с улицы задувает порыв ветра, который долетает даже до второго этажа. С неменьшей силой захлопнув ее за собой, блондинка в миниплатье исчезает за порогом.

В холле повисает тишина. Краем глаза я замечаю какое-то движение, и, повернувшись, натыкаюсь на стоящих за нами остальных братьев. Близнецы сонно моргают. Гидеон, похоже, потрясен. На лице Рида не отражается ни одной эмоции, хотя, клянусь, я заметила, как в его глазах мелькнула радость торжества.

Истон даже не пытается скрыть свое ликование.

— Неужели это произошло на самом деле? — спрашивает он нас, изумленно качая головой.

Каллум слышит голос сына и поднимает голову. Скандальный уход Брук скорее удивил его, чем расстроил.

— Пап! — с широченной улыбкой кричит ему Истон. — Ну ты молоток! Поднимайся сюда и дай мне пять.

На лице Каллума отражается усталость. Вместо того чтобы ответить сыну, он смотрит на меня.

— Раз уж ты проснулась, Элла, то спустись, пожалуйста, в мой кабинет. Нам нужно кое- что обсудить. — И Каллум выходит из холла.

Я в нерешительности закусываю нижнюю губу. И вдруг вспоминаю, как он только что сказал Брук, что она не Ройал, не О’Халлоран, — и мое беспокойство только растет. У меня такое чувство, что они ругались из-за Стива. То есть, косвенно, из-за меня.

— Иди, — шепчет Рид, потому что я так и продолжаю стоять у перил.

Как обычно, я инстинктивно повинуюсь его приказу. Он словно подчинил меня своей воле, и я не уверена, что мне это нравится. Хотя ничего не могу с этим поделать.

На ватных ногах я спускаюсь вниз и вхожу в кабинет Каллума. Он уже открыл свой бар и как раз наливает себе стакан скотча.

— Вы как? — тихо спрашиваю я.

Он взмахивает рукой, в которой зажат стакан, и немного алкоголя выплескивается на стол.

— Я в порядке. Все нормально. Прости, что эта сцена разбудила тебя.

— Как вы думаете, между вами действительно все кончено? — Мне все равно жалко Брук. Я видела ее стервозную сторону, но, в общем, она была очень мила со мной. По крайней мере, я так думаю. Брук Дэвидсон — крепкий орешек, который не так просто раскусить.

— Скорее всего. — Мужчина делает глоток скотча. — Она была не так уж неправа. Для женщины два года — большой срок. — Каллум ставит стакан на стол и проводит рукой по волосам. — Завещание огласят через две недели.

Я непонимающе смотрю на него.

— Завещание?

— Да. Завещание Стива.

Я по-прежнему в замешательстве.

— Но разве его уже не оглашали? Вы же вроде сказали, что похороны уже состоялись.

— Состоялись, но наследники еще не объявлены. Мы с Диной запустили все необходимые процедуры, но само оглашение было отложено на тот срок, когда тебя найдут.

Готова поспорить, Дина была в восторге.

— Мне обязательно нужно присутствовать? Разве Дина не единственная наследница, если была его женой?

— Все не так просто. — Но Каллум не вдается в детали. — И да, ты должна присутствовать. Я тоже буду там, в качестве твоего официального опекуна,