— И что с того? — Я тут же встаю на мамину защиту. — Ее работа позволяла оплачивать наши расходы. Благодаря ей у нас была крыша над головой. Я могла брать уроки танцев.

Колючие синие глаза смотрят прямо на меня.

— И она заставила тебя танцевать стриптиз, когда заболела сама?

— Нет. Мама даже не знала об этом. Я говорила ей, чтобы работаю официанткой, что было правдой. Я убирала столики и подрабатывала в магазине на стоянке, но этого было мало, чтобы оплачивать ее медицинские счета. Поэтому я украла мамино удостоверение личности и стала работать в одном из клубов. — Я вздыхаю. — Я не жду, что ты поймешь. За всю жизнь тебе ни дня не приходилось заботиться о деньгах.

— Нет, — соглашается он.

Не знаю, кто сдвинулся с места первым, я или он, но мы снова идем по песку. Сначала на расстоянии пары метров, но эта дистанция сокращается и сокращается, и вот наши голые руки задевают друг друга при каждом шаге. У него теплая кожа, и мое плечо покалывает каждый раз, когда мы соприкасаемся.

— Моя мама была доброй. — Рид наконец решает открыться мне.

То же самое говорил и Каллум. Я думаю о женщине, на которой женился Стив, — о Дине, злобной мегере, у которой по всему дому развешены собственные портреты в стиле «ню» — и удивляюсь, как драматично сложились судьбы двух друзей, женившихся на таких разных женщинах.

— Она заботилась о других. Может, даже слишком. Мама вообще любила всякие сентиментальные истории. И всегда была готова помочь людям.

— Она была хорошей матерью? Для тебя? Для твоих братьев?

— Да. Она любила нас. Всегда была рядом, помогала советом, помогала с домашней работой. И каждый день она проводила какое-то время наедине с каждым из нас. Наверное, не хотела, чтобы кто-то чувствовал себя лишенным ее внимания, или чтобы мы думали, что у нее есть любимчик. А выходные были семейными.

— И что вы все вместе делали? — с любопытством спрашиваю я.

Рид пожимает плечами.

— Ходили в музеи, в зоопарк, запускали змея.

— Змея?

Он закатывает глаза.

— Воздушного змея. Только не говори, что никогда этого не делала.

— Не делала. — Я поджимаю губы. — Хотя в зоопарке была, один раз. Один из маминых парней как-то возил нас в паршивый контактный зоопарк, расположенный где-то у черта на куличках. Там были козел и лама, а еще маленькая обезьяна, которая забросала меня какашками, когда я проходила мимо.

Рид закидывает голову и смеется. Это самый сексуальный звук из всех, что я слышала.

— А потом выяснилось, что поездка в зоопарк была прикрытием для покупки наркотиков. Мамин парень ездил туда, чтобы раздобыть травки.

Никто из нас не комментирует, в каких разных условиях мы росли, но я знаю, что мы оба думаем об этом.

Мы продолжаем идти по пляжу. Его пальцы задевают мои. Я, затаив дыхание, жду, что Рид возьмет меня за руку, но он этого не делает, и разочарование невыносимо.

Я резко останавливаюсь и смотрю ему прямо в глаза. Не самая хорошая идея, потому что теперь ему видно выражение страстного томления на моем лице. И тут же парень словно закрывается от меня, и мне приходится побороть охватившее меня чувство безысходности и отчаяния.

— Я тебе нравлюсь, — заявляю я.

В его челюсти перекатываются желваки.

— Ты хочешь меня.

Челюсти сжимаются еще сильнее.

— Черт тебя подери, Рид, ну почему ты не можешь просто признать это? Какой смысл обманывать меня и себя?

Когда он ничего не отвечает, я разворачиваюсь и сердито ухожу — из-под голых ног разлетается песок. Внезапно меня дергают назад, и мои плечи врезаются в крепкую мужскую грудь, да так сильно, что из легких вылетает весь воздух.

Подбородок Рида опускается на мое плечо, его губы замирают в миллиметрах от моего уха.

— Ты хочешь, чтобы я сказал это? — шепчет он. — Ладно, я скажу. Я хочу тебя. Я чертовски сильно хочу тебя.

Я чувствую, как в мою задницу вжимается его твердый член, и знаю, что он не лжет. По телу пробегает дрожь. Рид разворачивает меня лицом к себе, и его рот обрушивается на мой.

Поцелуй получается таким страстным, что может превратить воды Атлантики в лаву. Мои губы раскрываются, и его язык проскальзывает внутрь, жадно лаская меня, не давая дышать.

Рид стонет и обхватывает ладонями мои ягодицы, втискиваясь в меня бедрами, чтобы я могла почувствовать каждый его дюйм. После еще одного