— Не хочу вообще рисковать. Мы не знаем, всегда ли промежутки одинаковые. Может, утром водопад замолкает на полчаса?

— Оно как бы факт, — согласился Тюрин.

— Что же делать? — в отчаянии Артём сжал кулаки.

— Ждать. Оставим Мишаню считать минуты.

— Часы, если уж говорить точно.

— Неважно, — отмахнулся Сергей Николаевич. — А мы пока соберём грибы и ягоды. Нужно поесть. Я попробую поставить силки Джамбула. Насторожить их несложно, главное — найти заячью тропу. До завтрашнего дня будем наблюдать и считать часы. Там, глядишь, Джамбул подтянется. Посоветуемся с ним, — папа говорил до того монотонно, устало, что Артём приуныл.

Пока мужчины разбирались с силками — крапивная верёвка за ночь затвердела, растрескалась и, кажется, могла лопнуть от малейшего натяжения, — Марина Викторовна спустилась от водораздела к берегу тихой речки. Хотела ополоснуться и промыть волосы, а теперь, на ходу застёгивая брюки, бежала назад, к лагерю. Она отчего-то пригибалась и пыталась жестами что-то сказать мужу.

— Ты чего? — крикнул ей Сергей Николаевич.

— Тихо, тихо, — донеслось до него.

Ещё никто не понял, что происходит, когда прогремел выстрел. В пяти метрах от Марины Викторовны взвилась пыль и осколки камней. Эхо оглушило всех.

— Нагибины… — прошептал Сергей Николаевич и, не сходя с места, стал растерянно оглядываться, будто мог увидеть их где-то поблизости.

— Ложись! — крикнул Тюрин, сам уже повалившийся на живот и неловко барахтавшийся на земле в поисках укрытия.

Ещё один выстрел. Марина Викторовна, споткнувшись, упала.

— Марина, — словно во сне пробормотал Сергей Николаевич.

Артём прыгнул на папу, опрокинул его.

— Марина… — Он не понимал, что происходит, никак не мог выйти из оцепенения.

Мама в кровь рассекла локти. Не замечая этого, опять встала. На полусогнутых ногах, закрывая руками голову, побежала.

Ещё выстрел.

Стреляли издалека, с одной из соседних сопок.

— Мы в ловушке, — простонал профессор.

Прятаться было негде. По каменной осыпи далеко не убежишь — только подставишься под ружьё того, кто сейчас выцеливает их с востока.

— Что там такое? — спросил Сергей Николаевич изменившимся высоким голосом.

— Нагибины! — плача, крикнула ему жена.

— Тут главное — не торопиться…

— Бежим! — Артём вскочил.

— Куда?

— В пещеру!

— Нет! — Марина Викторовна ухватила его за брюки.

— Другого шанса не будет.

Выстрел. Земля взбугрилась совсем рядом.

— Ну же! — сдавленно прошептал юноша.

— Нельзя-нельзя-нельзя, — затараторил Тюрин. — Уже два часа прошло! Может, больше. Нельзя!

— Мы должны рискнуть. Или нас тут всех поубивают!

— Тёма прав, — неожиданно промолвил папа.

Мутная пелена растерянности сошла с его глаз. Сергей Николаевич, чуть покачиваясь, привстал. По его сжатым челюстям было видно, что он старается взять себя в руки, вылупляется из самого себя, выколупливается, выщербливается, только бы вернуть ясность мыслям.

— Бежим, — в последний раз выдохнул Артём. И в самом деле побежал.

Выстрелов больше не было. Вероятно, скальные выступы прикрыли беглецов. Или стрелявший понял, что с такого расстояния только растратит патроны.

Юноша пронёсся по каменной кромке озера. Запрыгнул на первый уровень каскада и чуть не поскользнулся. Дальше двигался чуть медленнее. Коротко оглянулся. Все бежали за ним. Впереди — Сергей Николаевич. За ним — Тюрин. Последней — мама.

Артём поднялся до проёма. Опять почувствовал этот странный свежий запах. Будто заглянул в пасть скального гиганта и ощутил его влажное дыхание. Упёрся руками в нёбо отверстия. Оглянулся и увидел, что на дальнем конце поляны, у водораздела стоит Фёдор Кузьмич. Стоит неподвижно. Смотрит. Коричневая энцефалитка. Нашлёпка чёрной матерчатой шапки на бритой макушке.