Глава четвёртая
Идти в тумане было утомительно. Иногда он оседал холодным бусом[27], и тогда открывался вид на двадцать- тридцать метров, но затем туман густел, ограничивая обзор до десяти метров — всё, что находилось дальше, терялось в непроглядной дымке.
Под ботинками скрипели камни, ломались сухие корни. Начались останцы. Первые из них появились в тумане тёмными высокими глыбами. Одинокие колонны, расставленные по склону, будто руины древних дворцов или соборов. Когда-то они стояли гордо, осанисто, а теперь осыпались пыльной дресвой, расселись кряжистыми уродцами.
— Откуда они здесь? — прошептал Артём.
— Раньше тут лежало базальтовое поле. А потом выветрилось, промылось, — так же тихо ответила мама.
Говорить громко не хотелось, будто беглецы в самом деле шли по развалинам могучего храма.
Выходя к одиночному останцу, Джамбул знал, что его можно обогнуть с любой стороны. Вёл туда, где было меньше завалов. Всё это напоминало передвижение по шахматной доске — нужно было огибать чёрные клетки; с какой стороны ни пойдёшь, обязательно упрёшься в новый останец и вынужден будешь опять искать обход слева или справа.
В ясную погоду идти тут было бы несравнимо проще — поднимайся каждые полчаса на ближайшую скалу, изучай открывшийся вид, выбирай наименее извилистый путь. Но в тумане со скалы разглядеть что-либо было невозможно. Приходилось идти вслепую, не просчитывая шаги. Порой Джамбул в упор не замечал, что, свернув направо, направляется к завалу, в то время как слева можно было бы пройти по ровному откосу.
Чем дольше Артём всматривался в туман, тем больше его пугался. Ему начинали чудиться низкорослые люди, бегающие на четвереньках и неожиданно пропадающие, ныряющие в землю, как пловцы в воду.
Когда повторился крик, Артём замер. Прислушивался, пытаясь понять, откуда он донёсся.
— Что это? — спросил юноша.
— Ты чего? — отозвался Сергей Николаевич.
— Слышал крики?
— Да. Зверь какой-нибудь… Давай, не отставай.
Джамбул остановился. К нему из белёсой мглы вышла громадина тупика. Это был ребристый останец, горизонтально пересекавший путь беглецов. Он мог тянуться несколько километров, а потом и вовсе упереться в непроходимый гребень. Джамбул старался разглядеть обход, но и слева, и справа видел лишь тёмный силуэт стены. Выбрал путь наугад. Понимал, что ошибиться будет обидно — блуждать вдоль останца больше часа, когда с другой стороны есть короткий и не заваленный осколками обход.
Порой лучшим вариантом оказалось бы карабкаться наверх — перевалить через расселину в невысокой стене и спокойно идти дальше, — но в тумане невозможно было подгадать удачный подъём. Дважды монгол заводил беглецов на пыльную осыпь. Одолев сотню метров трудного перевала, упирался в вертикальный откос и вынужден был вести всех назад.
— Теперь понятно, почему Джамбул не хотел идти этим путём, — запыхавшись, сказал Сергей Николаевич.
— Если бы пошли по прямой, нас бы давно поймали, — ответила Марина Викторовна.
— Что правда, то правда. Поймали бы, напоили чаем и дали наконец поспать в тёплых спальниках, — пробурчал Тюрин.
— Очень смешно.
Ветер усилился, но остался почти бесшумным. В нём выкручивались липкие клубы тумана. Становилось холодно. Вымокшие на переправе беглецы начали зябнуть, несмотря на постоянное движение.
— На лошадях тут было бы проще, — вздохнул Артём.
— Лучше на оленях, — над самым ухом отозвалась Солонго. Юноша и не заметил, как она появилась.
— На оленях? — удивился профессор. — Странно слышать это от монголки. Тебе не кажется?
— На оленях тут действительно проще ходить, — вмешался Джамбул. — И в тайге на оленях проще. У них есть рога.
— И что?
— Они их берегут и выбирают путь, чтобы ветки не росли слишком низко. А лошадь может так пробежать, что всадника ветками из седла сдёрнет — она думает о копытах и смотрит вниз. Олень же смотрит вверх. И вязнет не так сильно, и бежит ровнее. Только тренироваться надо. У оленей кожа подвижная, можно легко свалиться со спины.
Тюрин пожал плечами, явно не удовлетворённый ответом. Артём не понимал его придирчивости и с восторгом поглядывал на Сол — до того мягко она шла по камням, поднималась на валуны, по-звериному легко и быстро взбегала по осыпи. Несмотря на долгие дни одиноких блужданий по тайге, она выглядела бодрой. Заметив внимание Артёма, чуть улыбнулась и опять исчезла — в тумане сделать это было так же просто, как и во мраке ночи. Юноша