Терпеть не было сил. Измучив себя пощёчинами, члены экспедиции разбежались по палаткам. Даже не стали тушить костры и доедать кашу с мясом кабарги.

Гнус успел набиться в палатку. Артём с мамой настойчиво убивали его — размазывали по тряпичным стенкам.

Легли в спальники и ещё долго расчёсывали следы укусов. Артём поглядывал на Чагдара. Охотник спокойно сидел у выхода в тамбур. Его, кажется, совсем не беспокоило нашествие гнуса. Толстая, загрубевшая на ветру кожа у бурята давно стала крепкой бронёй, которую даже таёжной мошке прокусить было непросто.

Артём прислушался. Шумела река, но это был не единственный звук. Прошла минута, прежде чем юноша различил гул. Тихий гул проводов. Шелест воды под напором в трубах. Далёкое соревнование тысячи сковородок, жаривших картошку. Это рокотало облако гнуса. Оно заполонило лагерь до отказа и теперь бесновалось, упустив добычу, не зная, как к ней пробраться.

Из соседней палатки прибежал Слава. В эту ночь ему было назначено сменить в карауле Чагдара. Артём до последнего надеялся, что Нагибины ослабят охрану, дадут себе и своим охотникам выспаться. В этом случае можно было бы отказаться от задуманного плана и не рисковать, но всё указывало на то, что он — единственная возможность сбежать.

Спали беспокойно. Марина Викторовна трогала сына за плечо, будто опасалась, что он исчез, оставил её одну. Ей так и не удалось переговорить с мужем. Оставалось во всём положиться на Джамбула.

В этот раз юноша лёг спать в одежде. Закрепил на поясе нож. Его отобрали в первый день плена, но сегодня за ужином вернули — Фёдор Кузьмич хотел подтвердить взаимное доверие. Артёму одному из всех пленников было доверено оружие, но с условием, что он его никому не передаст.

— Свой нож никому не отдавай, — улыбнувшись, промолвил егерь, — и нигде его не оставляй, разве что в теле противника. А пока что — режь мясо, ты же не зверь, чтобы грызть его, как твой отец.

Юноша понимал, что Нагибины не ждут от него угрозы, и хотел доказать им, что они неправы.

Начался дождь. Артём был уверен, что влага отпугнёт гнус, но комариный гул не прекратился. Вскоре юноша догадался, что это гудели комары, забившиеся под внешний тент. Остальные, конечно, улетели.

Вчетвером в палатке было тесно, и Слава ушёл спать у костра. Пока что сторожил Чагдар. При двух зажжённых светильниках он полудремал, смотрел в пол тяжёлым взглядом тёмных глаз.

Артём по-прежнему ждал сигнала от Солонго. Надеялся, что дождь усилится и опять скроет её следы. Но сигнала не было.

Сменился караул. Слава, в отличие от Чагдара, спокойно сидеть не мог. Укладывался на спальник, ворочался, чему-то тихо посмеивался, наконец снова садился. Подносил свечку к лицу Марины Викторовны, долго смотрел, что-то пришёптывал. Марину Викторовну пробирала дрожь от такого внимания, но она притворялась спящей.

Артём уже задремал, когда кто-то больно ткнул его в бок. Открыл глаза. На карауле Слава. Сидит с прикрытыми глазами, чуть покачивается. Мама спит. «Который час?» Не было никаких сомнений, что юношу ткнула Солонго — через палатку. Это был сигнал. Сонливость разом сошла.

— Хочу в туалет, — громко сказал Артём.

— Что? — всполошился Слава. Схватил ружьё. Нахмурился, понимая, что задремал на посту.

— Мне надо в туалет.

— Да что такое? — Слава, потягиваясь, весь скривился, захрустел суставами. — Спи давай, скоро рассвет.

— Мне надо в туалет! — ещё громче, с отчаянием заявил юноша.

— Да что ты заладил! — Слава выругался, потом тихо рассмеялся. — Ладно, не хватало ещё, чтоб наш проводник обделался.

На улице моросило. Слава растолкал спавшего под тентом Чагдара, отправил его сторожить палатку. Тот нехотя подчинился.

— Только без шуток. Вон кусты. Идём.

Юноша, пряча под куртку фотоаппарат, быстро зашагал вперёд.

Лагерь был хорошо освещён двумя кострами. Возле одного только что лежал охотник. Возле другого сейчас спал Юра Нагибин. Все четыре палатки были на виду. В дальней лежал Фёдор Кузьмич. В самой маленькой, двухместной палатке спал Тюрин. Его никто не сторожил. Храп профессора был лучшей гарантией того, что он не принесёт проблем.

Лошади, привязанные к деревьям, прятались выше по пригорку, отсюда можно было различить только их силуэты. Там должен был ночевать следопыт Очир, но его костёр отчего-то погас, а быть может, спрятался от стороннего взора.

Всё было спокойно. Артём на мгновение усомнился и в своём плане, и в том, что его разбудила именно Солонго. В конце концов, это мог быть только сон, а значит, своей неловкой попыткой он всё испортит. Да и что мог сделать четырнадцатилетний мальчик против взрослых охотников?

Остановившись за кустами, Артём ещё сомневался.

— Ну, долго ты там? — зевал Слава.

Решение никак не давалось. Юноша вновь и вновь судорожно обдумывал своё положение. Ловил последние секунды. В голову лезли глупые мысли об уютной кровати в иркутской квартире. О школьных друзьях, о футбольных матчах во дворе. Как же всё это было далеко и неправдоподобно!