Юноша, затаившись, слушал. Подумал, что прежде ни разу не говорил с Солонго, не знал, что у неё такой мягкий, чистый голос. Девушка говорила со странным, певучим акцентом, чуть растягивая гласные.

— Там будет спуск к реке. Отец приведёт к ночи. Там я помогу.

Артём попытался что-то сказать, но она не позволила. Обхватила ладошками его голову, заставила слушать дальше:

— Ты сам уходи. На реке шумит, я освобожу своего отца, он поможет твоему. Я уведу их. Следов не будет. Иди на свет луны, ничего не бойся. Река громкая, но это камни. Мы все перейдём. Ты понял?

Юноша с сомнением кивнул.

Солонго хотела выбраться из спальника, но Артём задержал её. Прислонил к её холодному уху свои губы и постарался так же тихо прошептать:

— Они будут стрелять. Они убили Ринчиму.

Солонго ничего не ответила. Только кивнула. И показала Артёму, что ей нужно уходить.

— Что такое? — щёлкнул фонарик, и в палатке неожиданно загорелся свет.

Это проснулась Марина Викторовна. Спросонья она не сразу поняла, что происходит. Первым делом увидела прореху в стенке, потом зажатых в одном спальнике Артёма и Солонго. Испугавшись, вскрикнула. Юноша в ужасе замахал руками:

— Выключи!

Мама погасила фонарь, но свет и звуки уже разбудили Чагдара.

— Чего тут? — проворчал он. Схватил Артёма за ногу. Стал копошиться в карманах, выискивая зажигалку.

Марина Викторовна осознала, какую ошибку совершила, но помочь уже ничем не могла.

Дважды чиркнул кремень.

Огонёк зажигалки скупо осветил палатку.

— Чего тут? — снова буркнул Чагдар, вглядываясь в лица Марины Викторовны и Артёма.

Заметил прореху во внутренней палатке и оскалился. Одним прыжком подскочил к юноше. Толстыми пальцами вцепился ему в горло. Артём только захрипел от неожиданности.

— Сбежать? От меня?

— Убери свои руки! — Марина Викторовна ударила бурята по шее, но тот даже не вздрогнул. Не оборачиваясь, ладонью ткнул Марину Викторовну в лицо. Артём, почувствовав, что хватка Чагдара ослабла, попробовал вырваться. Извивался в спальнике, дёргал руками.

— Сейчас я тебя научу!

Пощёчина обожгла юноше щёку.

— Куда теперь? А? — кричал бурят.

Рванул спальник так, что у того раскрылась молния. Артём лежал один. Солонго уже не было. За секунды темноты, когда Чагдар только искал зажигалку, девушка успела выскользнуть из палатки — так же ловко, быстро, как и забралась внутрь. Теперь о её посещении говорили только влажный спальник и мокрое термобельё на теле юноши.

— Ах ты, ссыкунишка! Мы таких, знаешь, что? А?!

Бурят, разбуженный от крепкого хмельного сна, бесновался. Неизвестно, чем бы всё закончилось. Ни Марина Викторовна, ни Артём не могли с ним совладать. Но тут в палатку вошёл Юра.

— Что происходит?

— Хотел убежать, сучонок!

Артём схватил лежавший под боком фотоаппарат и, опасаясь, что Юра или охотник воспользуются ситуацией — отберут его вместе с амулетом, — завопил:

— Не подходи!

Голос был столь резким и громким, что даже Чагдар от неожиданности отпрянул.

— Ещё один шаг, и я выломаю экран. Посмотрим, что ты потом скажешь Фёдору Кузьмичу.

Юра только хмыкнул в ответ. Кивком головы показал Чагдару на выход.

Дождь хорошо скрывал следы. О ночном посещении Солонго никто не догадался, но теперь решили, что палатку Артёма и Марины Викторовны будут стеречь сразу два охотника — сменным караулом.