концентрировался на папиных ногах.

Небо обмело сухими, раскрошенными облаками. Яркое неподвижное солнце опустило на долину жар и духоту. Ветра не было.

Ботинки Артёма, вымокшие в болоте, уже не хлюпали, но по язычку выдавливалась чёрная пена. Заныли старые мозоли.

— Кто-то может нас преследовать? — спросил Сергей Николаевич.

— Может, — кивнул Толжанай. Он уверенно прокладывал путь через высокую траву.

— И что тогда?

— Вас поймают.

— А ты?

— Я успею уйти.

— Это как же?

— Вам не укрыться. Медленно идёте. Даже если побегут те, кто быстрее.

— И что нам делать?

— Идти вперёд.

— Ясно… — вздохнул Сергей Николаевич и больше вопросов не задавал.

Из зарослей вышли на небольшую, зажатую между кряжистых останцев поляну. Артём подумал, что Толжанай, опасаясь задерживаться на открытом месте, попросит их идти быстрее, но тот продвигался с неизменной скоростью.

— Любопытно, да? — Тюрин, поравнявшись с юношей, указал ему на голову уруха.

— Что?

— Маска! Она на обе стороны. Сзади тоже есть лицо.

В самом деле, маска Толжаная состояла из двух частей, соединённых кожаными ремешками. Лицевая сторона была украшена узорами, совсем как на нефритовой фигурке, а на тыльной стороне были вырезаны широко раскрытые глаза и чуть приоткрытый рот.

— Зачем это? — шёпотом спросил юноша.

— Не знаю, — Тюрин, улыбаясь, пожал плечами. — Туземцы Амазонки надевали на затылок маску, чтобы дикие звери не напали на них сзади.

— Это как?

— Ну, увидят маску и подумают, что жертва смотрит прямиком на них. Испугаются. Постараются обойти сзади. А там — настоящее лицо. Может, и тут что-то подобное.

— Надо у него спросить, — предложил Артём.

— Спрошу, — Тюрин произнёс это с таким придыханием, что даже мама, шедшая рядом, усмехнулась.

Лицо у Марины Викторовны совсем осунулось за последние дни. Видно было, что она идёт из последних сил. Сергей Николаевич боялся, что на обратном пути через горы придётся нести жену на носилках. Была лишь небольшая надежда, что Толжанай поможет им раздобыть лошадей. Нагибины наверняка оставили их снаружи. Главное, чтобы там не осталось охраны.

Артёму в траве привиделся длинный упругий трос. Тот стремительно проскользнул по земле.

— Змея! — шёпотом вскрикнул Тюрин.

По его описанию Марина Викторовна угадала щитомордника.

— Я же говорю, жёлтый… Кажется, с коричневым.

— Да, щитомордник.

— Не смертельно, но неприятно, — отозвался Сергей Николаевич. — Сам не кинется, но смотреть под ноги нужно.

— Если будет тоненький и чёрный, ты не пугайся, — Марина Викторовна хотела успокоить явно взволнованного Тюрина.

— Я знаю, как выглядит уж! — отмахнулся профессор.

— А вообще вы, Михаил, напрасно идёте третьим, — вздохнул Артём.

— Это как?

— Дедушка рассказывал, что змея всегда нападает на третьего. Первый её будит. Второй раздражает. Ну, а третьему достаётся.

Мама, услышав эти слова, опять улыбнулась. Тюрин захихикал как-то нервно, невесело, показал, что его подобные истории не пугают. Но потом остановился перевязать шнурки и пропустил вперёд Сергея Николаевича. Подождал, пока пройдёт Марина Викторовна, лишь тогда пошёл следом. Тюрин и не заметил, как все тихо посмеивались над ним.

Вышли к берегу каменистой реки. Здесь её шум был единственным выраженным звуком. Остальное звучало мимолётно: вскрикивала птица, скрипела на ветру лиственница, суетливо шелестел в траве бурундук, несколько раз от опушки визжала евражка. На камнях мелькали ушастые полёвки: выскочит, замрёт, пискнет, покрутится, опять пискнет и нырнёт в сторону, подальше от чужаков.

— Вон там, — Толжанай остановился возле осыпавшегося галькой валуна. — Там вход в пещеру. Видите?