Сегодня безлунная ночь, и Гвенди забыла захватить фонарик, но это не важно. Решительным шагом она идет сквозь почти непроглядную темноту прямиком к Лестнице самоубийц. Гвенди и сама толком не знает, что будет делать, когда доберется до места.
И лишь на полпути через парк она понимает, что ей совершенно не хочется видеть лестницу. И не только сейчас, а вообще никогда. Потому что – мысль совершенно безумная, но в ночном темном парке она кажется вполне правдоподобной – вдруг Оливия поджидает ее на середине подъема? Оливия с проломленным черепом и одним глазом, свисающим на щеку? А вдруг Оливия столкнет ее вниз? Или уговорит прыгнуть?
Резко развернувшись, Гвенди бежит обратно к машине и едет домой. Кажется, она знает, что надо сделать, чтобы больше никто – никогда – не спрыгнул с этой проклятой лестницы.
22
В пятницу, 25 мая, в промежутке между 01:00 ночи и 06:00 утра парк Касл-Вью лишился исторического участка на северо-восточной окраине. По неизвестным причинам обрушилась часть утеса вместе с металлической лестницей, смотровой площадкой и прилегающей территорией площадью около половины акра.
Следственная бригада ведет осмотр места происшествия, но пока неизвестно, стало ли обрушение результатом стихийного бедствия или же здесь присутствует чей-то злой умысел.
«Случай действительно странный, и пока рано давать комментарии, – заявил шериф Касл-Рока Уолт Баннерман. – Мы не знаем, что это было: небольшое землетрясение или чья-то диверсия с целью обрушить лестницу. Из Портленда к нам уже выехала дополнительная следственная бригада, но они прибудут на место не раньше завтрашнего утра. Думаю, мы их дождемся, и когда что-то выяснится, сделаем заявление для прессы».
Буквально на днях в парке Касл-Вью случилась трагедия. У подножия утеса было найдено тело семнадцатилетней девушки…
23
После этого Гвенди лежит пластом несколько дней. С температурой и жутким расстройством желудка. Мистер и миссис Питерсон уверены, что их дочь разболелась от горя. Но Гвенди знает, в чем дело. Это все из-за пульта. Это цена, которую она должна заплатить за то, что нажала красную кнопку. Она слышала грохот падающих камней, и ей пришлось бежать в ванную, чтобы ее не стошнило прямо на пол.
Утром в понедельник она кое-как заставляет себя принять душ и переодеться во что-то приличное, чтобы ехать на похороны Оливии. Но лишь потому, что мама подняла ее чуть ли не силой. Если бы все зависело только от Гвенди, она бы не вышла из комнаты. Пока ей не исполнится лет двадцать пять.
В церкви настоящее столпотворение. Присутствуют почти все старшие классы Касл-Рока – и учителя, и ученики; даже Фрэнки Стоун сидит, ухмыляется в заднем ряду, – и Гвенди ненавидит их за то, что они здесь собрались. Никто из них не любил Оливию, когда она была жива. Никто ее даже не
После службы они едут на кладбище, и когда Гвенди уже возвращается к машине родителей, кто-то ее окликает. Она оборачивается и видит отца Оливии.
Мистер Кепнес – невысокий крепыш с румяными круглыми щеками и добрыми глазами. Гвенди он всегда нравился, и у них были очень хорошие отношения, может быть, потому, что когда-то они оба страдали от лишнего веса, а может, потому, что мистер Кепнес очень добрый, а таких людей не часто встретишь.
Она неплохо держалась во время заупокойной службы, но теперь, когда папа Оливии бросился к ней с распростертыми объятиями, не выдержала и разрыдалась.
– Все хорошо, милая, – говорит мистер Кепнес, крепко сжимая Гвенди. – Все хорошо.
Гвенди яростно трясет головой.
– Нет…
Ее лицо все в слезах и соплях. Она вытирает нос рукавом.
– Послушай меня. – Мистер Кепнес смотрит на Гвенди в упор, не давая ей отвести взгляд. Так не должно быть. Папа семнадцатилетней девчонки, покончившей с собой, не должен утешать ее подругу…
Гвенди кивает и шепчет:
– Поняла.
Она просто хочет домой.
– Ты была ее лучшей подругой, Гвенди. Может быть, через пару недель заглянешь к нам в гости? Посидим, пообедаем, вспомним Оливию. Думаю, ей бы это понравилось.
