видать. А как теперь без неё жить?!

Терзания Сосновцева прервал голос Петра Афанасьевича:

– Господа, позвольте представить вам нового участника наших… непростых дел. Оперативный сотрудник Главного управления военной контрразведки Генштаба капитан Фома Потапович Мешанин, прошу любить и жаловать. Прибыл ночью, вместе с взводом специального назначения. И, как видите, вовремя.

– Контрразведка?… – протяну Селивёрстов, только что не присвистнув.

– Да, она самая. Фома Потапович, скажете слово?

Офицер обернулся, положив руку на спинку сидения.

– Сведения о том, что во Владимире действует резидент иностранной разведки, появились у нас два месяца назад. Агентура из Берлина доносила, что Генштаб имперских войск Кайзера Вильгельма имеет исчерпывающую информацию по 6-й Эскадре военно-воздушных сил. В том числе и такую, которая не должны была покидать пределов Российской империи ни при каких условиях. С проверочной целью во Владимир была вброшена дезинформация о скором размещении в Эскадре дирижаблей нового поколения «Георгий Победоносец». Операция имела успех, вызвала повышение разведывательной активности и проявила часть шпионской сети. Но наша главная цель – взять резидента.

– Прошу прощения, господа, – неожиданно вклинился Пришвин. – Куда ехать-то?

Действительно, Нижнюю и верхнюю Егорьевскую проехали, вывернули на Большую Московскую.

– К Конной площади езжайте, Мишенька, к Манежу, – проговорил Постышев. – Там разберёмся.

Стоял ранний вечер. Жизнь в городе кипела: по тротуарам сновали прохожие, с лотков бойко торговали всякой всячиной, зазывно распахнулись двери магазинов и трактиров. Городовой в белом парадном кителе отдал машине Особой комиссии честь. Какое-то время ехали молча, обгоняя извозчиков, но скоро автомобиль начал тормозить. В салоне образовалась гнетущая тишина.

– Манеж, – напряжённым, осипшим голосом сказал Пришвин. – Куда дальше?

– Останови, – распорядился Постышев. – Хочу я, господа, рассказать вам одну занятную историю. Она короткая, много времени не займёт. Знавал я одного полицейского. Крепкий оперативник был – смелый, решительный. Профессионал высочайшей пробы. Быть бы ему начальником участка, да вот не стал. А почему? Страстишку имел – играл наш герой и из долгов не вылезал. А когда приличные люди поверять в долг ему перестали, взял денег у личностей откровенно криминальных. Что делать, если кредиторы за горло держат…

Андрей видел, как напряглись плечи Пришвина, и почувствовал, что у самого в груди натянулась некая струна. А Пётр Афанасьевич продолжал, только тон его из расслабленно-повествовательного вдруг превратился в твёрдый и острый, как нож хирурга:

– Михаил Васильевич, ты вчера поутру Николая Скороходова видел?

Пришвин дёрнулся, сделал движение в сторону дверцы, но Мешанин, не убиравший руки со спинки, хлопнул ладонью по коже сидения резко и звонко. И этого предупреждения – не дёргайся, дескать, братец, не сучи ножками, я из тебя одной левой котлету сделаю – хватило. Пришвин обмяк, на шее выдавились крупные капли пота.

– Так что – видел? – напирал Постышев.

– Видел… – просипел унтер.

– Как это произошло? Что он тебе сказал?

– Я отправился в участок пораньше, были незаконченные дела. А тут Скороходов бежит, запыхался весь. Я пошутить хотел, мол, что фамилию отрабатываешь, а он за лацкан меня прихватил и шипит в лицо: «Найди Постышева, передай – объекты едут на вокзал», и припустил дальше…

– И вы, Михаил Васильевич, так и сделали? Нашли меня, передали сообщение?

– Нет, – глухо ответил Пришвин. – Я передал информацию людям Нужды.

– Николая ты убил?! – свистящим шёпотом спросил Постышев. Даже Сосновцеву стало не по себе – сейчас достанет особист из кармана «макара» из далёких будущих времён и всадит предателю пулю в затылок, без всякого суда и следствия…

– Нет! – взвыл Пришвин. – Христом Богом клянусь, не я! – И тут же сник, начал всхлипывать: – Хотя догадывался, конечно, что это они Кольку пролёткой переехали… Никогда себе не прощу…

– И сидельцев из тюрьмы вывезти тоже ты помог? Экие наглецы, дружки твои, один из них Потаповым не постеснялся назваться! Знаешь, что все арестованные в овраге лежат, мёртвые? Бандиты, конечно, но умереть должны были по-людски, после суда и следствия, чтоб вся правда наружу выплыла. А не по-скотски, хоть и жили как звери…

Пришвин тихо заскулили. Постышев только сплюнул в сердцах.

– Способ связи с бандитами? – резко спросил Мешанин.

– На Троицкой улице домишко есть, да… – давился словами полицейский. – В любое время в ставенку стукнуть можно условным образом, выйдет человечек. Ему всё и говоришь.

– Кто поручил передавать информацию о Сосновцеве?